– добираться до конторы по заснеженным улицам без личного транспорта было аккурат сорок минут, это при условии, что ходят трамваи, то есть выходить все равно надо с запасом. Теперь он сидел за столом, маясь похмельем и борясь с зевотой, и мрачно рассматривал свидетельницу; красивая баба, все при ней, таких в здании розыска редко увидишь, все больше маргинальная среда, проститутки да старухи-заявительницы; с этой работой вообще забудешь скоро, как красивые женщины выглядят.

– Елена Константиновна Маликорская?

– Да.

– По поручению следователя следственного комитета Парягина я сейчас допрошу вас в качестве свидетеля по уголовному делу. Легостаев Дмитрий Александрович – ваш сожитель?

– Он мой будущий муж, – с достоинством поправила Маликорская. – Сожитель – это что-то… пошлое.

– Он рассказывал вам о том, что нашел труп мужчины, следуя на работу седьмого января, утром?

– Вы так смешно говорите – следуя на работу…

– Елена Константиновна, рассказывал или нет?

– Рассказывал, конечно. У нас нет секретов, да и к тому же это так волнующе – труп…

Калинин уставился на Леночку, пытаясь понять, не издевается ли она. Леночка оставалась совершенно серьезной.

– Что он вам рассказывал?

– Ну, что шел по дороге, потом вдруг увидел – лежит мужчина. Подошел к нему, потрогал пульс, понял, что он мертвый, вызвал милицию и никого не подпускал к трупу, чтобы следы не затоптали и улики не унесли. Он очень мужественно поступил, правда?

– Правда. Где вы проживаете?

– Березанского, двенадцать, квартира сорок три.

– Во сколько Легостаев вышел от вас седьмого января?

Леночка задумалась.

– Понятия не имею.

– А конкретнее?

– Наверное, часиков в семь… или нет, нет, в шесть. Или в семь? – она беспомощно посмотрела на Калинина. – А вам он что сказал – во сколько вышел?

– Что он нам сказал, мы знаем. Мне хочется услышать от вас, во сколько ваш… будущий муж ушел из квартиры.

– Черт, мы так и не договорились с ним, какое время называть! – в сердцах бросила Леночка и покраснела. Калинин насторожился. – То есть… я хочу сказать, что теперь в показаниях будут разногласия и вы начнете его подозревать.

– В чем подозревать?

– Ну я не знаю… Вы ведь на то и милиция, чтобы вечно кого-то подозревать.

– У вас есть какие-то подозрения насчет вашего будущего мужа?

– У меня? Увольте. Хотя да, есть, – оживилась Леночка, – я подозреваю, что он в травматологии, когда с пациентами совсем завал, не сам всех осматривает, а легких поручает ассистенту. А это запрещено.

Калинин и Микулов смотрели на нее во все глаза. Вроде бы и на идиотку не похожа, а выдает на-гора глупости одна за другой, при этом вид настолько искренний, что не поверить невозможно.

– Легостаев пришел к вам шестого января?

– Да.

– Во сколько?

– Мы вместе вернулись домой, примерно в половине десятого, – Леночка подхватила ускользнувшую было полу плащика. – Были в ресторане «Двенадцать», ели пекинскую утку, салат маккарти, на десерт – профитроли с кракелюром. Пили вино. Марку вина нужно говорить?

– Ночь с шестого на седьмое вы провели вместе с Легостаевым?

Леночка посмотрела на Калинина с достоинством.

– Какое это имеет значение? А если не с ним, вы что, предадите мою личную жизнь гласности?

– Елена Константиновна, хватит ваньку валять! – не выдержал Калинин; работы невпроворот, Бараев каждый час вызывает и пропесочивает, как будто капитан лично виноват в том, что проклятого покойника никто в районе не знает, следователь трезвонит, а еще своих дел, не связанных с убоем, вагон и маленькая тележка – а тут свидетельница сидит, благоухает и издевается. – Легостаев с десяти вечера шестого января по шесть утра седьмого января находился у вас дома?!

– Не надо на меня орать. Я ведь могу и оскорбиться.

– Отвечайте на вопрос.

– Вы всегда так хамски ведете допросы? Я была лучшего мнения о сотрудниках правоохранительных органов.

Калинин вперил в нее немигающий взгляд, и Леночка все же стушевалась, пробормотала:

– Да, Димочка всю ночь был со мной… рассказывать, чем занимались?

– Не надо. – Калинин быстро дописал протокол допроса, начал заполнять графы с личными данными, надеясь, что Маликорская сейчас на все ответит в быстром темпе, распишется и исчезнет из кабинета; рано радовался. – Дата вашего рождения?

– Год не скажу, неприлично спрашивать. А так – двадцать третье июня. Я июньская. Близнецы.

– Год какой?

– Не скажу.

– Паспорт дайте сюда.

– А у меня нет паспорта, – безмятежно соврала Леночка, глядя капитану в глаза. Калинин плюнул, включил у себя на компьютере базу данных «Меридиан» и по ФИО «пробил» Леночкин год рождения и адрес по прописке; место проживания она уже назвала. Маликорская поджала губки, но промолчала.

– Контактный телефон.

– Не скажу.

– Маликорская, вы производите впечатление вменяемого человека. Что за клоунские шуточки? Что за «не скажу»?

– А зачем вам мой телефон?

– При необходимости мы с вами свяжемся.

– А не надо со мной связываться, я к вам больше ни ногой. Хамы. Кстати, вот эта программка, что возраст мой показала, законом не запрещена, случайно?

– Не запрещена, и более того – санкционирована, – Калинин плюнул на номер телефона и поставил прочерк. – Ваше образование?

– А как вы думаете? – увидев наливающиеся кровью глаза капитана, Леночка поняла, что переборщила, и быстро добавила: – Высшее, разумеется.

– Были замужем?

– Да. Сейчас в разводе.

– Дети есть?

– Вы хотите за мной поухаживать, но боитесь ответственности? Нет, детей нет.

– Отношение к воинской обязанности?

– Никакого.

– Ранее судимы?

– Вы с ума сошли? Нет конечно.

– Поставьте подписи здесь и здесь, и вы свободны, – сунул Леночке лист с протоколом допроса капитан; Маликорская внимательно прочитала текст, кое-где хмыкая, но подписала без комментариев.

– В принципе, все правильно, только стилистика у вас хромает, – весело сказала она, поднимаясь со стула. – Могу порекомендовать прекрасного репетитора, женщина раньше работала с трудными детьми, она даже даунов учит сочинять стихи. Не желаете?

– До свидания, – угрожающе проговорил Калинин, и Леночка, сделав ему ручкой, выпорхнула за дверь. – Ну и ну, – выдохнул он, обращаясь даже не к Микулову, а в пространство.

– Ну что там? – с нетерпеньем поинтересовалась Светик, когда Маликорская изящно уселась в машину и захлопнула за собой дверцу. – Что спрашивали?

– Хамили, – обиженно ответила Леночка, вставляя ключи в замок зажигания. – Противный Дима, заставил меня подвергнуться такой пытке. Спрашивали всякие глупости, не судима ли я…

– Ничего себе!

– Ну я им тоже нервы потрепала. Будут знать, как вызывать нормальных людей к себе в клоповник. Едем в «Клеопатру», я что-то разволновалась.

– Бедненькая, – с готовностью пожалела подругу Светик, – еще бы, такой стресс. Надеюсь, никто не видел, что наша машина стояла возле милиции. Будут потом сплетничать…

– Ох, да я тоже надеюсь…

Рита выскочила из института самой первой, чтобы