Глава пятнадцатая

Аньезе приготовила салат из сваренных вкрутую яиц и свежего шпината, только что с грядки. То, что к ней на обед пришла знаменитая Присцилла Гринвуд, дорогого стоило, но видеть за своим столом Эльвиру уже было само по себе событием. Злиться друг на друга целую жизнь – и вот теперь она сидит тут, напротив нее, и чистит яйца от скорлупы.

Агата была счастлива так, как может быть счастлива только двенадцатилетняя девочка, и не могла усидеть на месте. От гордости за свое удавшееся начинание щеки у нее раскраснелись и горели: наконец-то она стала такой же, как ее любимая писательница!

Присцилла тоже не могла поверить в происходящее: как так, она сидит за столом с незнакомыми людьми, ест яйца вкрутую и чувствует себя совершенно комфортно? И это она, которая обычно с трудом заставляла себя выйти из дома с подружками, которых знала всю жизнь. Годами сбегала с ужинов после шумных презентаций в книжных, где яблоку негде было упасть, обходила стороной книжные ярмарки и отказывалась от приглашений за границу, и вот теперь она здесь, за столом на кухне, в которой прежде не бывала, и ей уютно и хорошо. Рядом с ней двенадцатилетняя девочка, которая хочет стать сыщицей, и две пожилые дамы, которые поглядывали на нее со смесью изумления и доверия.

В них чувствовалась мягкость, которая ей редко встречалась, и даже в Эльвире, более резкой из них двоих, была эта нежность – в ее растроганных взглядах, которые она бросала на вернувшегося кота Дракулу, и в почти бабушкиной заботе, с которой она следила, чтобы Присцилла и Агата ели хорошо. Очевидно, что совместные поиски потерянного кота создают прочные и мгновенные связи. Ну и, конечно, Аньезе прекрасно умела готовить.

Не говоря уже о докторе Бурелло, которого Аньезе с материнским воодушевлением тут же пригласила присоединиться к ним. Чезаре с радостью принял приглашение и, заглянув домой переодеться после пробежки, вернулся с бутылкой красного вина. Он мог бы смотреться неуместно в этой женской компании настолько разных возрастов, и все же вел себя с такой естественностью, что обед казался почти семейным. И кроме того, ел он с таким удовольствием, что Аньезе не могла нарадоваться, то и дело подкладывая ему овощи с огорода и свежеиспеченный домашний хлеб.

На коленях у Эльвиры сидел Дракула, который объелся сардин так, что больше уже не влезало, и мурлыкал изо всех сил, благодарный за то, что наконец находится в безопасности.

– А вы знаете, что Присцилла пишет романы о любви? – вдруг спросила Агата.

Чезаре посмотрел на Присциллу с лукавой улыбкой.

– Синьора Присцилла пишет романы о Каллиопе, – подтвердила Аньезе, которая несколько часов ждала этого момента и больше не могла сдержать своего восхищения перед любимой писательницей.

Вышеупомянутая писательница, которая изначально решила, что в подобном случае притворится мертвой, теперь поняла, что выбранная тактика не сработает. Выхода у нее не было.

– Да, написала парочку, но теперь пытаюсь бросить…

– Бросить? – не сдержавшись, хором воскликнули две ее фанатки.

– Я не могу всю жизнь прожить с сидящей на плече Каллиопой, – подавленно объяснила Присцилла, а потом вдруг осознала: неужели она действительно призналась в подобном людям, с которыми только сегодня познакомилась?

Сначала Чезаре на террасе виллы рассказывал ей истории о деревне, теперь вот это. Она чувствовала себя так, будто наконец устроилась в укромном местечке, которое знала всю жизнь, хоть никогда здесь прежде не бывала.

– И ты хочешь ее убить? – спросил Чезаре, вырывая ее из размышлений. Глаза его смеялись. – Ну же, прикончишь ее? В духе «Мизери» Стивена Кинга?

В этот момент зазвонил телефон Чезаре, и всеобщее внимание переключилось на него.

– Простите, я должен ответить. Это банк тканей, – объяснил он, вставая и отходя.

– Банк чего? – спросила Агата с полным ртом.

– Кажется, он сказал, тканей, – откликнулась Эльвира.

– Но разве он не врач? Зачем ему какие-то тряпочки? Тем более из банка? – с любопытством уточнила девочка.

– Не думаю, что речь идет о материи, – рискнула заметить Присцилла.

В этот момент Чезаре вернулся, как раз вовремя, чтобы развеять все их сомнения.

– А что ты покупаешь в банке тканей? – тут же спросила Агата.

Доктор помедлил, боясь встревожить самую юную гостью за столом, но, видя такую настойчивость, все же ответил:

– Обычно лоскутки кожи, чтобы пересадить человеку, который в ней нуждается…

Агата распахнула глаза.

– Кожи? Как в «Молчании ягнят»?

– А ты что знаешь про «Молчание ягнят», тебе же всего десять лет? – изумился он.

– Вообще-то я смотрела фильм, и мне уже двенадцать! – возразила девочка, а потом продолжила расспросы: – А как тебе дают кожу?

– В рулонах, – вмешалась Присцилла, не сумев сдержать улыбку.

Чезаре поднял на нее удивленный взгляд. И тоже улыбнулся.

В его глазах не было той раздражающей снисходительности, которую мужчины частенько приберегают на случай, когда женщины говорят что-то, по их мнению, странное. Не было также и того выражения превосходства взрослого человека, у которого нет времени на игры. Это была просто искренняя веселая улыбка.

– В рулонах? – переспросила Агата.

– Ну да. На самом деле ты приходишь в банк, а там этой кожи метры и метры, даже километры, хранятся под замком, – объяснил Чезаре. – И все свернуто в огромные бабины. И тогда ты говоришь, какая кожа тебе нужна: светлая загорелая кожа, кожа подростка в прыщах…

– Но… – залепетала Агата.

Но Чезаре продолжал с самым серьезным видом:

– И тогда продавец берет рулон и рассказывает тебе обо всех свойствах кожи. Одна отличной выделки, у другой всего один изъян, третья же вся гладкая и эластичная. Или же показывает тебе другую, по скидке. Последние остатки, есть пара родинок, но очень прочная.

Агата, прищурившись, смотрела на него, точно чуя подвох, но Чезаре, сохраняя бесстрастное выражение, тем временем принялся спокойно чистить очередное яйцо.

– Я тебе не верю, – наконец решила даже слишком смышленая девочка.

– Ну и напрасно! Я туда поеду через пару недель, могу взять тебя с собой.

Присцилла, которая перестала есть, как только Чезаре начал свой красочный рассказ, слушала очень внимательно. Неужели у этого мужчины было воображение, да еще и чувство юмора в придачу? Он из ничего, просто так взял и сочинил невероятную историю, достойную фильма Тима Бертона. Так что Присцилла, вероятно, вдруг оказалась напротив одного из самых редких существ в мире: Мужчины с Воображением.

Но лучше, конечно, проверить, прежде чем звонить в «National Geographic».

– И за какой же кожей ты поедешь? – с вызовом спросила Агата.

– Ну, мне нужно много всего, – без промедления ответил Чезаре. – Прежде всего, пару метров кожи подростка, но без прыщей. Очень редко попадается, я ждал несколько месяцев, и вот наконец заказ