Шрифт:
Закладка:
Когда она долетела до лагеря, там уже вовсю шла потасовка. В снесённые с петель врата, под аккомпанемент бури пёрли полки элитной, 2-й столичной дивизии. Хасан, пробегая с полубгорелым бревном на плече мимо командирши, махнул и ей:
— Присоединяйся!
Такого расчеты не предусматривали. Мало того, что сама драка выглядела несимпатично на чистом, прибранном до последней соринки дворике лагеря — так эти полки уже должны были быть на той стороне, а не устраиваться здесь на ночлег! Хорошо, что это ещё только ракшасы, а как её соотечественники полезут, что тогда будет?
Демонесса взлетела и аккуратно, проследив, чтобы со стороны это выглядело красиво, опустилась промеж дерущихся, постаравшись специально, словно ненароком, обжечь побольше забияк.
— Ай! Кончай бузу, шайтаны лезут! — раздались примиряющие крики с нападающей стороны.
— Какие шайтаны⁈ Это наша эмир-ханум, бегите, собаки! Мы с ней сейчас вас всех покроем! — ответили со стороны обороняющихся.
— Да я бы и сам не отказался покрыть такую куколку! — нашелся кандидат в самоубийцы среди столичных.
— Иди ты в пень! Это же принцесса! — урезонили его свои же.
— Да хоть пень, хоть принц…
— Тихо! — подняла голос дочь императора: — Прежде чем я напомню ваш приказ, покажите-ка смельчака, только что упоминавшего моё имя?
Невозмутимая Азер, появившаяся из-за рядов вражьей линии, бросила к ногам хозяйки отрубленную голову. Сразу стало тихо — только свист ветра. Кадомацу подвинула ножку и подобрала подол платья, чтобы не оскверниться.
— А теперь, когда вы научились слушать, позвольте поинтересоваться — где ваши сотники и эмиры, и какого шайтана вы сюда припёрлись⁈ Вон! — она картинно махнула рукой, так чтобы маленький рост не помешал увидеть всем, в направлении открытого портала: — Вон там вы должны быть уже как четверть часа!
Поднялся ропот:
— Крысы тыловые…
— Сами закопались, а нам!..
— Пятница же! Святой день! Отдыхать надо, а не работать!
— У вас совесть есть? — вскипело у принцессы: — Вон, минута лёту до вашего лагеря, а вы уже отдыхать? Не стыдно называться солдатами? Не стыдно называться мужчинами⁈
— Чтобы называться мужчиной, мне достаточно снять шаровары! А ты даже в них на мужика не потянешь!
— Ага. Так вот как тебя, Алим, в первую линию гнать — шаровары снять!.. — поймал крикуна на слове кто-то языкастый из своих же.
— Я с ней говорю! Что вы лезете!
— Мы все знаем, что ты сущий мужик, когда без шараваров. А то в шароварах-то у тебя вечно что-то болит да натирает…
— Потому что я большой мужик! Не мешайте, я женщине объясняю!
Вмешался раззолоченный, в чалме, украшенной драгоценными камнями, эмир:
— Ханум-эфенди, какое вы имеете право не пускать моих воинов? Им был обещан отдых в день, заповеданный пророком, и вот логично, как раз удобный лагерь для подобного отдыха. Что за самоуправство? Как вы не можете понять, что такие землянки не могли выстроить только для охраны? А то извините, окопались как последние ж… извините за грубое, но правдивое слово. Я не имел в виду вас, ханум.
— Да что с ними разговаривать, бей их, ребята!
Суккубы натянули луки.
— Как раз для нас и выстроили, дубина! Это же я их и строила!
— Ага, все брёвна на себе перетаскала, ага.
— Я сейчас прикажу стрелять.
— Заткнитесь, в самом деле! Дайте командирам поговорить!
— Немедленно уводите своих солдат во врата, иначе мне придётся арестовать вас!
— Напугала!
— А попа-то у неё хлипкая. У моей невесты шире будет.
— Да у тебя нет невесты же, Яргиз, — немедленно осадили охальника из своих же рядов.
— Я и говорю — «будет». Вот будет невеста, будет у неё попа.
— Ты это, сам в невесты не угоди, жених нашелся.
— Ханум, арестовывайте его, мы только рады будем!
— Тихо! — эмир занервничал: — Ну, ведь вы понимаете, что вам некуда девать арестованных, кроме как в ваши землянки…
— А наш эмир — голова!
— И, правда! Арестуй меня! Я сдаюсь!
— Ну, так что, ханум-эфенди? Куда нас денете?
— Возьмите запасные поводья и привяжите у воротных столбов. Как только подойдёт обоз с палачами — казнить.
Сразу стало тихо-тихо. Метеа воспользовалась моментом и объявила:
— Не стоит со мной играть как с обычной девочкой, или спорить с моими приказами. Я — дочь Явара, а как вы слышали, дети Императора с семи лет собственноручно казнят преступников! — вообще-то всё было в точности наоборот, но девушка надеялась, как следует напугать башибузуков. Она отыскала взглядом сигнальщика с фингалом под глазом, и скомандовала:
— Саддам-бек, боевая тревога! К оружию!
Неизвестно, что произвело больший эффект — слова ли демонессы, или грозный вид мгновенно ощетинившейся копьями фаланги, но нападавшие сочли за благо оставить поле боя, бросив напоследок пару грубостей.
— Мне принести их головы? — посмотрела на неё жуткая в свете мерцающих факелов Азер.
— Нет, не надо, — остановила её хозяйка: — На крыло, полетели, посмотрим, где и кто ещё на рожон лезет. Полк! Походной колонной по два! Тыловым сотням остаться, навести порядок, остальные — за мной!
Вот так она, где летая, а где бегая, весь остаток ночи наводила дисциплину. Хорошо хоть демоны-самураи оправдали свою репутацию — никто не нарушил приказанный порядок. Зато ракшасы перли дуром в каждый лагерь, вне зависимости от рода войск и означенной в приказе диспозиции. С башибузуками ещё можно было решить вопрос, если не разговорами, так тумаками, а вот янычары не церемонились, а просто выкидывали копейщиков пинками — с ними пришлось повоевать по всем правилам военной науки.
К счастью, многим хватало и одного появления пылающей огнём демоницы во главе ощетинившегося копьями отряда. Кого-то вразумляла и ругань (почтенный шейх Абу Назиз ибн Ар-рахман, обучавший принцев и принцесс изящной ракшасской словесности и джиннскому стихосложению, десять раз бы упал в обморок, услышав какие слова звучат в устах его ученицы), и даже — авторитет принцессы, а кого-то приходилось гонять тупяками и остриями пик. К янычарскому аге Кадомацу сразу отрядила Теймура, как самого энергичного, а сама показала класс фехтования с самыми упоротыми спорщиками.
Главный янычар, увидев, что натворили его подчинённые, схватился за голову, и пошел чихвостить такими выражениями, что