Шрифт:
Закладка:
— Эмир-ханум назначена мною старшей по этому самому южному порталу, где могут возникнуть проблемы, — пояснил Азиз-паша.
— Думаю, она справится и с обеспечением порядка обеих порталов на этой планете, — предложил Тардеш.
Паша посмотрел на принца, тот кивнул.
— Как прикажете, — немного сокрушенно согласился он.
— Простите, — подал голос находившийся здесь командир человеческих частей, закованный с ног до головы в блестящую броню: — Это хорошо, что вы продумали всё насчёт пехоты и… летунов, но у меня тяжелые колесницы и самолёты, да и на светомётчиках немало тяжести навешено. Я замерил углы — к этому выходу, охраняемому уважаемой принцессой, дорога слишком извилиста, и такой подъём техника не возьмёт.
— Не переживайте, принц Стхан, вашу технику я планирую перебрасывать в основном посадочным способом, через космос. А необходимая на первые часы операции часть пройдёт одним, северным, — вмешался Тардеш: — В конце концов, вам-то чему возмущаться, все результаты вычислителя шли через ваши руки, и инженеры тоже ваши, вы должны разбираться в вопросе лучше нас всех.
— Прощения, господин драгонарий, просто я прикидывал варианты на форс-мажор.
— Если будет форс-мажор с северным входом, закроется и южный, — плюнула в человека языком Злата: — Они связаны.
— Тогда ещё раз прощения, пани Злата. Наверное, я неправильно прочёл чертежи…
— Тогда, — адмирал откинулся в кресле, — если ни у кого нет больше вопросов, может, начнём? А то, если карта не врёт, передовые части уже подходят…
— Исполнители уже на местах, господин драгонарий, ждём готовности от флота…
…Изображения на экране пестрили наводки от работающих систем корабля.
— Бэла, — обратился Тардеш: — Готовность?
— Флот на позиции, готовы к соло!
— Начать пробежку…
Она не понимала половины слов и терминов, употребленных драгонарием в его довольно длинной беседе с дальневизором. Но ей и не надо было этого — зачем, ведь она третий раз за сутки рядом с Тардешем!.. Впрочем, если раздел между днями вести не по рассветам, а по полуночи, то она с ним второй день…
В небесах, созвездие рукотворных звезд флота расцвело геометрией длинных линий — та самая «пробежка», которой называли предварительную часть бомбардировки. Чтобы быть в безопасности от тяжелых орудий повстанцев они били с другой стороны планеты — через всё небо. Возвышавшийся огромной тенью, на фоне такой небесной короны, драгонарий склонился над экранами — он оставался на земле, и по сложным устройствам следил за точностью стрельбы.
Наконец, он оторвался от приборов, и кивнул Злате, что можно начинать. Змея остановила своих магов — они заделывали остатки тех Небесных путей, по которым летала Кадомацу при испытаниях, перестроила подчинённых в другой порядок, и, скрутив своё тело гигантским кольцом, замерла, входя в транс. Глаза наги, затянутые полупрозрачным третьим веком, еле заметно вздрагивали, выдавая редкие удары сердца. Метеа обернулась, посмотрела на площадку другого лагеря — там помощница Златы, другая нага по имени Ядвига, сидела точно в такой же позе, в едином ритме покачиваясь с начальницей. Было так тихо, что шум крыльев демоницы от резкого поворота корпуса, заставил кое-кого вздрогнуть…
Но вот, голова Златы грациозно поднялась на тонкой шее, медленно расправила капюшон, украшенный сзади восьмиконечным крестом, под песочно-желтой чешуёй, на миг мелькнули, обрисовавшиеся в судорожном вздохе рёбра — колдунья вовсе не была столь мускулистой, как принято изображать её расу — и в стылом воздухе бесцветной планеты грозно и торжественно зазвучали мантры большого заклятия.
Злата объясняла своей крылатой подруге, что наводить сразу двое Небесных путей, или, на жаргоне Амаля: «Пробивать сразу две связки» в такой близости от Дороги — дьявольски сложное дело. Такое мощное гиперпространственное образование («гиперпространственное образование» — вот какое сложное слово из языка Амаля освоила маленькая принцесса!) неизбежно накладывало множество помех на любую магию, гарантируя кардинально перепутать все входы и выходы, открытые против его хода. Вот почему ещё утром, когда Метеа заодно с ежедневной нормой полётов, испытывала пригодность «связок», вместе с нею, в промежуток между мирами, забросили колдуна-сиддху, чьей обязанностью будет как раз предупреждение попыток открыть ещё какие-нибудь двери в небеса…
…Интенсивность и скорость чтения мантр всё нарастала, Злата уже качалась в такт мелодии, раскрыв глаза и сверля пустоту гипнотизирующим взглядом, и вдруг всех присутствующих поразило сладостное волнение, необыкновенное тепло поднялось от ног к сердцу, по позвоночнику пробежала холодная искра, (кто-то слабо вскрикнул от неожиданности), и, напротив танцующей треугольной головы наги, раскрылся пока ещё небольшой бутон первозданной тьмы.
Черный как ночь, нет ещё темнее, ибо там не было ни звёзд, ни измерений, ирреальный цветок разрастался, вытягиваясь под форму будущих Врат, а на края его лепестков уже наползали искажённые отражения окружающих предметов. Вот их всё больше и больше, очертания уже искажаются, становясь похожими на блеск мыльных пузырей, ещё больше — он дробятся, отражаются друг в друге, и сливаются в знакомую белесую зыбь, которая, однако, никак не может поглотить чарующе-чёрный венчик «цветка», поэтому вырывается наружу, лепесток за лепестком, и растёт и растёт… Но вот, из-под них ударил знакомыми белесыми клубами туман Небесного пути, и парадной дорожкой расстелился вниз по склону. Одновременно с этим чёрная сердцевина Врат вдруг обрела объём и глубину, и со скоростью хорошей пули умчалась вдаль, к другому концу связки. Установился нормальный, привычный, окутанный туманами Небесный путь, и сразу же, с нарастающим гулом, переходящим в свист, туда устремился воздух…
Начался ожидаемый ураган.
Небо словно прижалось к земле. Со всех сторон горизонта, сжимая кольцо, набежали невидимые в темноте тучи, пожирая блестящие звёзды и нити корабельных залпов. Злата отвела усталый взгляд от входа, и сказала: «Держите его…», сама уронив тяжелую голову на расслабившиеся кольца. К сожалению, она не была боддхисаттвой, как Сэнсей, чтобы одновременно и устанавливать и поддерживать такие сложные эффекты…
Кадомацу кардинально не выспалась в эту ночь. Мало того, что ей не дали наглядеться на Тардеша, ей ещё пришлось быть на ногах до позднего утра, причём слово «быть» — ещё бледное выражения той беготни, которой пришлось заниматься маленькой принцессе.
Всё началось с того, что новоприбывшие части тупо пошли в лагеря охранения: всех значимых офицеров отозвали с церемонии открытия, и Метеа в том числе. Паша самоустранился, возглавив авангард десанта, и старше офицера не нашлось. Да и вообще ракшас какой-то мрачный был, что-то не
