Почему у мужчины что снился мне столько лет на груди под бьющимся сердцем нанесён знак? Совпадение слишком нереально звучало, когда сознание подкидывало подсказки. Но ни одна не казалась истиной. Атлас знал то, чего не понимала я. Но с какой целью он скрывал правду? Добиться своего — вот ответ, который пульсировал в голове. Он как нечто живое и поедающее меня изнутри грызло разрушало и саднило.

Всю дорогу, как только скрылась из виду, я оборачивалась. Ждала, когда Атлас появится, остановит, окликнет, но понимала этому не бывать. Он злодей. Не тот, кто спасёт. Не тот, кто стеной встанет и не позволит мне разрушиться, но не могла остановиться и всё равно оглядывалась.

Каждый раз как появлялся, Атлас исчезал, не оставляя никаких следов. Его дом — это какое-то мистическое тайное место, в котором Атлас, очевидно, прятался, но я не представляла, где его искать? Как найти того, кто был самой тенью? Кто научился прятаться на виду? Его друг — лес. И тьма. И ночь. А я блуждала с закрытыми глазами, не представляя какую тропу выбрать.

Моё тело ломило ещё пару дней после того любовного опыта с атласом. Моя кожа горела от жажды, скучала по его прикосновениям. Мой мозг сомневался в правильности того поступка, но каждая остальная клеточка в теле болела по одному мужчине. Томилась. Огнём полыхала. Его вкус он разлился по моей трахее и каждый раз, когда я вдыхала, аромат горькой полыни пропитывал моё сознание. И единственное разумное решение держаться подальше. Позволить атласу уйти и больше не сталкиваться, а если и произойдёт это, то бежать. Но я знала это в моей голове. Как только настанет очередная встреча, я не смогу уйти и сжечь мосты. Меня безвозвратно тянуло к Атласу, и я не мгла не хотела сопротивляться.

Незаметно прокравшись в фургон, я взяла любимый блокнот и спряталась за своим шатром. Сидела на траве, среди мирры, которая росла по краям и рисовала его обнажённое тело. Моя рука казалась грубой, когда выводила линии. Штрихи. Прочерки. Он самый опасный зверь и я хотела его приручить. Обуздать. Не сломить, а сделать моим союзником. Тем, кого только я смогу укротить успокоить, если он будет зол и напряжён. Я хотела стать той, к которой он придёт независимо от погоды в его душе. Смерч там будет, разрушающий ураган, цунами или полный штиль.

Тот рисунок отличался. Едва заметно не каждый сможет узреть чем, но я видела насколько чувственным он вышел. Я вложила в него не страх, который всегда был внутри, когда Атлас снился мне, а гораздо более глубокие и опасные чувства. Те, которых не должно было быть. Те, которые погубят меня. Подведут к пропасти, толкнут в пасть ко льву и поглотят.

— Зафира.

Услышав грубый прокуренный голос Вори, я захлопнула блокнот и спрятала в кармане юбки, когда он вышел ко мне. Тут же его взгляд сузился, Вори всегда относился ко мне с некой отстранённостью. Опаской. Он не боялся, я никогда не видела в глазах страха, но и других чувств не могла прочесть.

— Мне нужно, чтобы сегодня ты выступила вместо Каролины.

— Что произошло?

— Она не здорова. Лёгкий жар ничего особенного, но я не могу так рисковать.

— Уверена она не в восторге от подобной идеи, — лукаво ухмыльнувшись спросила я, не надеясь услышать ответ.

Я не стала предлагать свою помощь прекрасно понимая, Каролина не подпустит меня к себе. Не позволит помочь. Она скорее метнёт нож и попадёт в цель только бы я не подходила близко. Не смела коснуться её кожи.

Кивнув, я направилась в самый большой шатёр туда, где была сцена. Переоделась в костюм, позволила зачесать мои волосы и свернуть их на затылке в пучок. Лицо укрывала яркая пёстрая маска и я понимала, меня никто не узнает. Никто не посмеет подумать плохо отвернуться, и это пьянило. То чувство, будто я могу хоть на несколько часов стать нормальной.

Адреналин кипел во мне. Пульсировал в крови бешеным потоком, когда объявили номер. Ясми сжала мою руку, чмокнула в щеку и пожелала удачи. Я пила возбуждение, которое лилось из зала словно по жёлобу и стекалось в центр арены. Я заряжалась ахами и вздохами каждого человека, который присутствовал сегодня внутри шатра. Моё тело растягивалось, гнулось и это доставляло удовольствие каждую секунду.

Когда я стояла в центре раскинув руки в стороны, тело пульсировало в такт аплодисментам. Я была в красивом алом купальнике, который обтягивал тело, когда люди вставали со своих мест и громко свистели, одаривая моё выступление радостью и восторгом, в тот момент я наслаждалась. Потом мне будет горько и обидно от того, что я настолько жалкая, но в миг триумфа я напитывалась радостью и ликованием толпы. Они принимали меня. Не видели странной гадалки. В их глазах не было осуждения и страха. В их мыслях не крутились запретные слова, которые я так ненавидела. Сейчас я была для них артистом красивым невероятным и это пьянило. Поклонившись, убежала.

— Это было потрясающе, Зафира, — обнимая меня, прошептала Ясми.

— Согласен. Ты превзошла саму себя, — похвалил Вори.

Он никогда не благодарил, не откровенничал, держа свои секреты так близко к душе, что никто не знал его истории. Откуда он? Как оказался с таким сборищем и почему? Я хотела несколько раз разложить на него карты, но меня всегда что-то останавливало. Не знаю, какой именно порог, но никогда не переступала черту.

Я смотрела вслед уходящему Вори и жевала губу, чувствуя некий провал. Я всегда так ощущала себя рядом с ним. Неуютно. Немного отстранённо и странно. Всегда напряжена. Всегда готова убежать, будто Вори кобра и я должна оставаться настороже, когда наши тропы пересекались.

Моя улыбка не сходила с лица весь вечер и когда я оказалась в фургоне, она увяла. Осела на дне моего живота разъедающей кислотой. Белый цветок, а рядом записка.

«Ты намного больше, Зафира. Гораздо лучше и темнее, чем они могут понять. Но я видел, как ты впитывала их радость. Как наслаждалась тем состоянием будто ты нормальная обычная девушка, которая не несёт в себе чёрное клеймо тьмы. Не притворяйся. И не жди, что я приму твою ложь она слишком горькая для нас обоих».

Первое слово — Атлас. Это его цветок за моё выступление. Его слова, которые кислотой разъедали моё нутро и пожаром горели в лёгких, но я сохранила тот цветок между листами блокнота, как и записку с его почерком.

Двенадцать

Самхейн

Снова лес. Снова туман. Но теперь поменялись декорации. Приехав в этот город, черту которого не должна была пересекать, я сорвала защитный механизм в моей голове. Позволила новым образам затопить сознание. Проникнуть тёмными мрачными историями под кожу. А теперь во снах моя душа металась как загнанная истеричка. Стенала. Молилась. Бесновалась.

Пока я шла по грязной тропинке, вокруг моих ног роились змеи. Шипение их словно ядовитый токсин проникало внутрь, касалось кожи. В верхушках деревьев вороны летали, я шла вперёд по ледяной земле, пока не увидела зеркало. Моё отражение один в один, но глаза в них полыхал огонь. Я знала насколько реален каждый мой сон и верила в их истинность. Похоже, связав себя с Атласом, я переступила ту самую черту между светом и тьмой. Я видела себя на блестящей поверхности зеркала только то не я была вовсе. Та девушка с такими же чертами лица как у меня держала в руке огненный шар. И он горел в моей ладони. Я чувствовала, как кожу опаляет едкий жар. И испытывала физическую боль, потому и верила, что мои сны реальны. Я спала, моё сознание находилось на той тонкой грани, которую другие и называли ведьмоством, но это нечто другое. Более глубокое. Это не зло. И не добро. Это сила. Мои способности видеть те вещи, которые не открывались другим людям.