отправился по своему привычному уже маршруту – осенью восхождения в Зайоне, зимние курсы школы в Вайоминге, а также ездил по разным городам, где Джинни продолжала практиковаться в летном мастерстве, управляя различными самолетами, включая грузовые и бизнесджеты. К весне 1980 года Скотт снова оказался на мели и сильно нуждался. Его сестра Лиза переехала в Сиэтл из Нью-Джерси, чтобы учиться в колледже, а на отдых и приключения зарабатывала на Аляске – сезонной работой поваром на промысловых судах и переработчиком консервов на заводах. Скотт тоже добрался до Сиэтла и отправился на север на судне «Рыбы». Большую часть пути, пока судно шло мимо Британской Колумбии и вдоль Алеутских островов, Скотт страдал от морской болезни. В гавани в Санд-Пойнте его надежды столкнулись с реальностью – рыбаки объявили забастовку и перестали выходить в море.

«Похоже, что работа тут действительно есть, просто мне не везет, – писал он Джинни. – Погода одна из самых дерьмовых, что доводилось видеть, а поверь, плохой погоды я видел предостаточно. Никто не работает, нет текучки кадров, поэтому шансов получить работу ноль. Жду, когда кто-нибудь уволится».

Решив пересидеть забастовку, Скотт нашел жилье – низкую пристройку без окон у тира в городке Санд-Пойнт на одном из Алеутских островов, где по вечерам засыпал в спальнике, слушая, как барабанит дождь по крыше. «Интересный опыт, но приходится нелегко, – писал он. – Это совершенно новый мир для меня. Что само по себе здорово, но тут одиноко. Я найду работу, чтобы просто быть Брюсом Горного Безумия, не так ли?»

Днем Скотт искал работу, а по вечерам потягивал пиво в одном из баров. Однажды вечером он участвовал в состязании с лучшим армрестлером Санд-Пойнта и победил его. Капитан судна «Рыбы», уже знавший немного Скотта, поставил на каждую его руку по полсотни долларов и получил неплохой выигрыш. Однако самому Скотту это никакой прибыли не принесло. «Нет нужды говорить, – отмечал он, – что я полностью на мели».

С ответным письмом Джинни послала ему деньги, но Скотт вернул чек. «Я знаю, сколько тебе приходиться работать, а тут еще пытаешься помочь мне, – писал он, – благодарю тебя за любовь и поддержку, которую ты мне оказываешь. Я решил, что пришло время доказать, что я не бездельник, хотя иногда я в этом сомневаюсь».

Забастовка закончилась через неделю, и суда вышли на рейд, но Скотту по-прежнему не везло. Вскоре, однако, ему удалось устроиться плотником за шесть долларов в час, и настроение улучшилось. Он по-прежнему ютился в пристройке и бережно тратил деньги, поэтому какое-то время мог сводить концы с концами. Наступил, а затем прошел сезон ловли лосося, и матросы на судне «Рыбы» заработали по тридцать пять тысяч долларов за несколько выходов в море. Наконец, когда лето почти закончилось, Скотту выпал шанс. На «Рыбах» появилась вакансия, и капитан пригласил его поработать в сезон ловли крабов. Скотт отложил молоток и поднялся на борт. Начальником над матросами был Рыбак Мюррей, который к тому времени уже несколько лет ходил на промысел. Скотту пришлось последовать обычаю и отправиться в плавание на добровольных началах.

На судне имелись большие крабовые кошели, которые команда опускала в море и тащила на привязи. За несколько суток в кошели набиралось до девятисот килограммов аляскинского королевского краба в каждый. Скотт, одетый в плотный дождевик, защищающий от холодных волн, которые перекатывались через палубу, поначалу с трудом понимал, как это все устроено и где ему надлежит находиться. Большую часть времени он помогал Мюррею поднимать тяжелые кошели на борт и сбрасывать краба в трюм. Капитан заверил Скотта, что у него все получится, но сам Скотт такой уверенности не испытывал. Накопившийся стресс, долгие часы работы и морская болезнь довели его до изнеможения. «Скотт использовал силу мышц, пренебрегая правилом рычага, чтобы передвигать эти большие кошели по палубе, – сказал Мюррей. – Он уставал от этой работы, а когда мы отдыхали, я легко побеждал его в армрестлинге».

«Ладно, Мюррей, – сказал Скотт после очередного поражения, – давай устроим соревнование по подниманию на носки». Они вставали ногами на ступеньку и начинали подниматься и опускаться, задействуя икроножные мышцы, и иногда сажали на плечи человека.

Мюррей победил и тут, а Скотт придумывал все новые испытания на физическую силу, которые он в итоге проигрывал. «Наши мышцы болели так, что порой мы едва могли ходить, – вспоминал Мюррей, – но Скотт продолжал пытаться взять верх, а я просто не давал ему этого сделать».

Скотт хорошо показал себя в том первом плавании и проработал на «Рыбах» еще два месяца. Он заработал сколько-то денег, но на этот раз экипаж не сорвал джекпот, который выпадал на его долю ранее. «Думаю, это опасная работа, – написал Скотт Джинни, когда крабовый сезон подошел к концу. – Не уверен, что хочу оказаться тут следующим летом. Но, возможно, придется, если мы решим, что нужны деньги. Но тогда и посмотрим».

Коммерческий лов рыбы на Аляске – один из самых опасных видов промысла. Скотт был альпинистом, а не рыболовом. Время от времени он приезжал на Аляску, чтобы порыбачить в промышленных масштабах, обычно на лодках под командованием Джеффа Мюррея, но в конце концов он оставил это занятие. Я не нашел статистических данных, отображающих степень опасности профессионального альпинизма, но, если посмотреть на карьерные решения, которые принимал Скотт в те годы, можно утверждать, что он буквально прыгал с лодки в трещину.

* * *

Мы с Мюрреем и другими альпинистами наблюдали, как пилоты двух ярко-красных самолетов снимали и убирали сиденья из четырехместных кабин, чтобы освободить место для груза. Они велели нам сложить рюкзаки и сумки в салоны, затем Мюррей, Скотт и я забрались в один самолет, сели на уложенные вещи и пристегнулись. В другую машину точно так же сели другие клиенты «Горного безумия».

Пилот провел предполетную проверку и запустил двигатель. Пока мотор прогревался, он рассказал, что иногда перевозит ездовых собак: «Когда взлетаю, они лежат, но в полете становятся беспокойными и не находят себе места. Тогда я перевожу самолет в пикирование и затем резко выправляю его, и центробежная сила прижимает собак к полу. Это их успокаивает». Скотт похлопал меня по плечу. «Не проявляй беспокойства и не мотайся по салону», – сказал он с ухмылкой. Мы отправлялись в приключение от «Горного безумия», и я тоже улыбался.

Самолет взлетел, пилот нажал на рычаг, выдвинув лыжи, – теперь можно было садиться на снег. Он развернул машину в сторону Мак-Кинли и немного набрал высоту. Я смотрел вниз, на реку Суситна, извивавшуюся через низкие леса