«Имелся выбор: идти наверх по Мертвому гребню или по Отрогу жизни, – вспоминал Скотт. – Мы подумали, что второй маршрут будет легче, и пошли по нему». Разумнее выбирать жизнь, а не смерть.

Летом на Аляске никогда не темнеет полностью, и Скотт и Уэс буквально поднимались едва ли не двое суток – сорок один час они шли к вершине, отдохнув за это время лишь четыре часа. Из-за глубокого снега продвижение вперед было трудным, а само восхождение – опасным даже с точки зрения Скотта. «Весь путь был ужасен, – говорил он. – Шли по острому, как нож, гребню, открытому всем ветрам, по обоим краям пропасть на сотни метров вниз, и карнизы на гребне. Господи! Я никогда так не боялся умереть».

Гора была намного больше, чем казалось, и, когда осталось набрать еще километр до вершины, а снежные условия не улучшились, стало понятно, что они слишком измотаны. Пришлось спуститься назад, в лагерь, где они отдохнули несколько дней, а затем вернулись в хижину на берегу реки.

Было приятно выбраться из царства снега и льда и вновь оказаться среди зелени. Они ловили рыбу в реке. Они сидели на солнце и наблюдали за пасущимися в тундре карибу. Они разглядывали следы огромных медведей на берегу реки. «Не хотелось бы встретиться с гризли, – сказал Скотт Уэсу, – но нас двое, и есть два ледоруба. Наверное, мы справимся с медведем. Не думаю, что это проблема». Это, конечно, не была стратегия, просто Скотт прикидывал вероятности. Что же касается серьезных планов, он описал их в письме к Джинни. Она тогда жила в Солт-Лейк-Сити и училась на пилота пассажирских лайнеров. «Я думаю о тебе почти все время, – писал он. – Давай соберемся вместе осенью. Хочется побыть вместе, послушать музыку, надо починить машину, купить стереосистему, заняться всякими домашними делами, которые, кажется, я никогда не смогу сделать. Нужно, чтобы было место, которое можно назвать домом. У меня так давно его не было. Разве у нас не может быть дома?»

Переживая приключение в дикой природе Аляски, Скотт представлял себе, как пускает корни, и это настолько противоречило всему его жизненному опыту… Возможно, сказался фактор Аляски – эта местность настолько огромная и пустая, что заставляет задуматься о домашнем уюте. Роберт Сервис в своем стихотворении «Убийство Дэна Макгрю» писал о «стороне вдали от забот, четыре стены и крыша над головой…». Если добавить к этому хорошую стереосистему, поставить на машину новые амортизаторы и новый глушитель, то действительно может что-то получиться. Скотт также написал Джинни, что после полета из Гленаллена захотел научиться управлять самолетом. «Надеюсь, тебе понравится эта идея, – писал он. – Это немного сблизит наши два разных мира». Он предложил ей поучить его. «Довольно бессвязное письмо получилось, – заключил он. – Так что мы будем делать?»

Что делать в ближайшем будущем, однако, было точно понятно. На попытку восхождения на Санфорд ушло слишком много времени, через неделю пилот должен был прилететь за ними. Скотт и Уэс забрали запас провизии, который в первый день оставили в хижине у реки, и отправились к другой полуразрушенной хижине у подножия горы Драм через двадцать пять километров болот. Легкий, как предполагалось, поход, растянулся на двое суток. Да и гора была намного выше, чем казалось. Добравшись до хижины, парни поняли, что времени хватит только на одну попытку восхождения. Когда они выбрались на ледник, погода стала портиться, но они шли в связке все выше в расчете на свои силы и постоянный свет.

«Это была белая мгла, лишь снег и ветер, – вспоминал Скотт. – Мы поднимались двадцать часов в глубоком снегу, не понимая, где находимся на горе, и боясь, что наши следы занесет. Силы стали заканчиваться».

Попытка взобраться на Санфорд истощила их гораздо больше, чем они предполагали.

Подъем казался бесконечным, и они повернули назад, не дойдя до вершины. Следы замело, и спускаться можно было только наугад. Они перебрались через несколько трещин и в какой-то момент оказались перед очень широкой трещиной. «Брюс, это правильный путь? – спросил Уэс. – Ты помнишь ее?» Провал был шириной около двадцати метров со снежным мостом посередине, Уэс помнил, что трещины, которые они преодолевали на подъеме, точно были у́же. Однако стоило поторопиться со спуском, поэтому Уэс ступил на снежный мост. Он почти добрался до противоположного края, когда перемычка не выдержала, и Уэс полетел вниз. Пролетев всю длину связывавшей его со Скоттом веревки, он ударился о ледовую стену трещины, и начал плавно скользить дальше вниз. «Держи! – крикнул он, думая, что Скотт наверху пытается закрепиться на склоне. – Держи!» Потом движение остановилось.

Когда Уэс упал, рывок оказался настолько сильным, что Скотта свалило с ног и потащило к расщелине. Он сумел извернуться и воткнуть ледоруб в снег и остановился почти у самого края. Из-за веса Уэса Скотт не смел пошевелиться. Малейшее изменение положения могло привести к тому, что ледоруб выскочит, и тогда они оба упадут. Но пока Скотт держался, напрягая все мышцы и держась обеими руками за ледоруб, и ждал.

Уэс сумел достать из рюкзака стропы, сделал две петли и привязал их к веревке так, чтобы стропы держали, но могли перемещаться по веревке. Затем он просунул ноги в петли и стал подниматься. Под нагрузкой веревка глубоко прорезала снег и лед на краю трещины. Уэсу в процессе подъема пришлось рубить нависающий снег ледорубом, делая проход. И Скотт, и Уэс потеряли счет времени, чувствуя только, что прошел не один десяток минут, прежде чем Уэс выбрался.

«Черт, чувак, – сказал Скотт, – почему так долго?» Его руки свело судорогой от напряжения, да и спина давала о себе знать, оттого что он долго находился в одном положении. Они размяли затекшие конечности и подтянули кошки, затем обошли трещину, которая едва не погубила их. Вскоре они смогли сориентироваться и поспешили вниз, к хижине, считая, что самое плохое уже позади и что Аляска больше не подкинет им сюрпризов, по крайней мере, не в этот день. Но неподалеку от хижины Уэс заметил движение в кустарнике. Он достал бинокль, отрегулировал его и разглядел большую самку гризли.

– Черт, – сказал он, наблюдая, как медведица объедает чернику. – Брюс, она здоровая.

Скотт тоже взял бинокль.

– Ну, – ответил он после долгого раздумья, – большая, но не вижу проблемы.

– Слушай, у нее лапа длиннее моей руки с ледорубом! – прошептал Уэс. – Это здоровенная, мать ее, медведица!

Скотт все еще считал, что вдвоем они в состоянии решить проблему, но Уэс хотел избежать встречи с гризли.

– Это