Шрифт:
Закладка:
LXI. Это мнение, предложенное Генуцием, встретило широкое одобрение со стороны всех, и почти все, поднимавшиеся после него, соглашались, что это наилучший выход. По приказу консулов было записано предварительное постановление, и плебейские трибуны, с огромной радостью получив его, проследовали на Форум. Затем, созвав плебс на собрание, они воздали много похвал сенату и убеждали тех из плебеев, кто хотел этого, бороться за магистратуру вместе с патрициями. 2. Но настолько непостоянной вещью является желание без благоразумия и столь быстро оно меняется в другую сторону, особенно применительно к черни, что те, кто до сих пор рассматривал как дело высшей важности получить участие в магистратуре и, если оно не будет даровано им патрициями, был готов покинуть город, как прежде, или добыть его оружием, теперь, когда они добились уступки, сразу оставили свое вожделение и переменили рвение в обратную сторону. 3. Во всяком случае, хотя множество плебеев пытались добиться военного трибуната и прибегали к самым настоятельным просьбам, плебеи никого не сочли достойным такой почести, но, получив право голосовать, избрали военными трибунами соискателей из патрициев, выдающихся мужей Авла Семпрония Атратина, Луция Атилия Луска и Тита Клелия Сикула.
LXII. Они первыми, получили проконсульскую власть[1194], на третьем году восемьдесят четвертой Олимпиады[1195], когда архонтом в Афинах был Дифил. Но, попользовавшись ею только семьдесят три дня, они добровольно отказались от нее в соответствии с древним обычаем, поскольку исполнять общественные обязанности им помешали некоторые небесные знамения. 2. После того как они сложили свою власть, собрался сенат и избрал интеррексов. Они, назначив выборы должностных лиц, предоставили решение народу — желает ли он избрать военных трибунов или консулов. Поскольку народ решил придерживаться древних обычаев, они предоставили желающим из патрициев домогаться консульской власти. Вновь были избраны консулы из патрициев, а именно, Луций Папирий Мугиллан и Луций Семпроний Атратин, брат одного из отказавшихся от военного трибуната. 3. Эти две магистратуры, обе облеченные высшими полномочиями, были у римлян в течение того же самого года. Однако обе они отмечены не во всех римских летописях, но в некоторых только военные трибуны, в других — консулы, в немногих же — оба вида. Мы согласны с последними и не без причины, но опираясь на свидетельства из священных и тайных книг[1196]. 4. Никаких других событий, военных или гражданских, достойных упоминания в истории, во время их правления не произошло, кроме договора о дружбе и союзе, заключенного с городом ардеатов: ведь они прекратили свои жалобы по поводу земли и отправили послов, прося принять их в число друзей и союзников римлян. Этот договор был утвержден властью консулов.
LXIII. На следующий год[1197], когда народ вновь проголосовал за назначение консулов, консульскую власть в декабрьские иды получили Марк Геганий Мацерин, во второй раз, и Тит Квинций Капитолин, в пятый раз. 2. Они указали сенату, что много разнообразных дел было оставлено без внимания по причине постоянных военных походов консулов, и особенно самое необходимое из всех — установленная законом оценка имущества[1198], по которой определялось число лиц, достигших возраста, годного к военной службе, и размеры имущества, с которого каждый должен был уплачивать налоги на ведение войны. Никакой оценки не совершалось в течение семнадцати лет, со времени [консульства] Луция Корнелия и Квинта Фабия[1199], [так что]... самые дурные и безнравственные из римлян останутся, но переменят место на то, в котором им достанется вести жизнь, какую они для себя выбрали[1200].
Книга XII
О заговоре Спурия Мелия — Сенат наделяет властью диктатора Луция Квинция Цинцинната. Сведения о смерти Мелия — Эпизод сражения трибуна Авла Корнелия с Толумнием — Эпизоды событий, произошедших в Риме в различные времена при разных правителях
I. Когда в Риме разразился сильный голод, некий человек (и рода не безвестного, и по деньгам из числа самых состоятельных), Спурий Мелий[1201], по прозвищу «Счастливец», полученному за большое богатство, недавно унаследовавший имущество отца, в силу же возраста и принадлежности к всадническому сословию не имевший права занимать должности или исполнять какую-нибудь иную общественную обязанность, прославленный, как никто другой, в военных делах и украшенный многочисленными наградами за доблесть, счел момент наиболее удобным для установления тирании и обратился к заискиванию перед толпой — наиболее легкому из всех путей, ведущих к тирании. 2. Так вот, имея много друзей и клиентов, он разослал их в разные стороны, дав денег из личных средств для закупки продуктов питания, да и сам отправился в Этрурию. Доставив за короткое время благодаря своим усилиям и помощи друзей большое количество продовольствия, он стал раздавать его согражданам, отмеривая модий[1202] за два денария[1203] вместо двенадцати, а тех, кто, как он понимал, совершенно неимущ и не в состоянии предоставить плату даже за ежедневное пропитание, снабжал безвозмездно. 3. Расположив к себе народ такой благотворительностью и стяжав удивительно великую славу, он опять отправился, чтобы закупить дополнительное продовольствие, и немного погодя вернулся со множеством речных судов, сплошь заполненных съестными припасами, и тем же самым образом стал раздавать их согражданам.
4. Патриции же, видя эти дела, начали относиться к нему с подозрением, полагая, что ничего хорошего не изведать им от чрезмерной щедрости этого человека, и, собираясь вместе на Форуме, обсуждали, каким наиболее подходящим безопасным способом следует заставить его отказаться от подобных мероприятий. Сначала они встречались и беседовали друг с другом тайно и в небольшом числе, затем стали и открыто обвинять, поскольку тот был тягостен и невыносим, совершая деяния, преисполненные гордыни, и самоуверенно разглагольствуя о себе самом. 5. А именно, во-первых, он, сидя на заметном возвышении, каков обычай
