вражды со своими полководцами, после того как те убили легата Сикция, о чем я уже говорил[1175], но ранее опасались начать восстание, ибо полагали, что пять легионов у Альгида дружественно расположены к децемвирату. Теперь же, узнав об их мятеже, они охотно приняли от судьбы, то что случилось. 2. Начальниками и этих легионов были десять тысячников, назначенных по дороге, наиболее выдающимся из которых был Секст Малий[1176]. Когда они соединились друг с другом, то, положив оружие, поручили двадцати тысячникам во всех вопросах говорить и действовать от имени общества. Из этих двадцати они назначили уполномоченными двух наиболее видных представителей, Марка Оппия и Секста Малия: те организовали совет из всех центурионов, вместе с которыми постоянно занимались всеми делами. 3. Хотя намерения их были еще неясны многим, Аппий, поскольку сознавал себя причиною этого возмущения и ожидавшихся из-за него будущих зол, более не желал исполнять никакие общественные дела, но заперся в своем доме. Назначенный же вместе с ним командовать в городе Спурий Оппий и сам вначале встревожился, полагая, что враги немедленно нападут на них и для этого они явились сюда, но после того как проведал, что они не затевают никакого переворота, освободился от страха и созвал сенаторов в здании сената, посылая за каждым лично домой. 4. Еще когда они собирались, от войска под Фиденами прибыли командующие, возмущаясь, что оба лагеря оставлены воинами, и убеждавшие сенат отнестись к тем с негодованием, которого дело заслуживает. Когда же каждый должен был высказать свое мнение, Луций Корнелий заявил, что тем, кто занял Авентин, следует в тот же самый день возвратиться в свои лагеря и исполнять приказы военачальников, не понеся никакой кары за содеянное за исключением зачинщиков бунта: их подвергнут наказанию военачальники. 5. Если же они не выполнят это, то сенату решать вопрос о них как о тех, кто оставил боевые порядки, в которые были назначены командирами, и кощунственно нарушили воинскую присягу. Луций же Валерий...[1177]

........................

........................

6. Но не подобало мне как вообще не упомянуть ни единого слова о римских законах, которые мы нашли записанными на Двенадцати таблицах[1178], так как они столь почитаемы и столь отличаются от греческих законодательств, так и продолжать, затягивая рассказ о них сверх необходимого.

XLV. После свержения децемвирата[1179] первыми получили консульскую власть от народа на центуриатных комициях, как я уже сказал, Луций Валерий Потит и Марк Гораций Барбат, которые и сами по своему нраву были расположены к плебеям и восприняли эти политические взгляды от предков. Выполняя обещания, которые они дали плебеям, когда уговаривали их сложить оружие, что государственными делами они будут управлять с учетом всех интересов плебеев, они утвердили на центуриатных комициях законы, которыми патриции были недовольны, однако стыдились выступать против, — некоторые другие мне нет необходимости упоминать, но в том числе закон, повелевавший, чтобы законы, принятые плебеями на трибутных комициях[1180], в равной степени относились ко всем римлянам, имея ту же силу, что и будущие постановления центуриатных комиций. Наказанием для тех, кто отменил бы или нарушил этот закон, в случае признания виновным, были назначены смерть и конфискация имущества. 2. Этот закон покончил с возражениями патрициев, которые они выдвигали ранее против плебеев, не желая подчиняться законам, принятым теми, и вообще считая утвержденные на трибутных собраниях законы не общими для всего государства, но частными решениями только для самих плебеев. А то, что решило центуриатное собрание, это они полагали установленным не только для них самих, но и для остальных граждан. 3. Ранее уже отмечалось, что в трибутных собраниях плебеи и бедняки были сильнее патрициев, в то время как в центуриатных комициях патриции превосходили плебеев, будучи гораздо малочисленнее остальных.

XLVI. Когда этот закон[1181] вместе с некоторыми другими, проплебейского характера, был утвержден консулами, тотчас плебейские трибуны, полагая, что пришло подходящее время для наказания Аппия и его окружения, решили, что следует выдвинуть обвинения против них, но не одновременно всех подвергнуть суду, а по одному, чтобы они не смогли оказать никакой помощи друг другу: трибуны думали, что таким способом с ними будет легче справиться. 2. Обдумывая, с кого было бы удобнее начать, они решили первым обвинить Аппия, ибо он был ненавидим народом как за прочие преступления, так и за недавние беззакония, учиненные по отношению к девушке. Они ведь полагали, что, осудив его, они и остальных легко одолеют, а если начать с лиц более низкого положения, то, по их мнению, гнев сограждан, всегда более суровый на ранних стадиях судебного процесса, смягчится в отношении наиболее знатных, если их судить в конце, как это не раз уже бывало. 3. Приняв такое решение, они заключили децемвиров под стражу и назначили без жребия Вергиния обвинять Аппия. После этого Аппий был вызван к народу обвиненный Вергинием перед народным собранием, и попросил время для подготовки защиты. Заключенный в темницу, чтобы содержаться под стражей вплоть до суда (так как ему было отказано в поручительстве), Аппий умер в тюрьме до наступления назначенного дня судебного заседания, — как подозревали многие, по приказу плебейских трибунов, но, как утверждали те, кто желал снять с них это обвинение, он сам повесился в петле. 4. После него на суд к народу другим трибуном, Публием Нумиторием, был призван Спурий Оппий и после защиты осужден всеми голосами и в тот же день казнен в тюрьме. Остальные децемвиры до предъявления обвинений осудили сами себя на изгнание. Имущество казненных и изгнанников[1182] государственные казначеи[1183] изъяли в казну. 5. Марк Клавдий, который пытался увести девушку как свою рабыню, был привлечен к суду Ицилием, ее женихом. Однако, переложив ответственность на Аппия, который приказал ему совершить преступление, он все же избежал смерти, но был приговорен к бессрочному изгнанию. Из прочих пособников олигархов в тех или иных злодеяниях ни один не предстал перед публичным судом, но всем была дарована безнаказанность[1184]. Эту политическую меру предложил плебейский трибун Марк Дуиллий, поскольку граждане были уже утомлены, да и ожидалось нападение врагов[1185].

XLVII. После того как смута в государстве прекратилась[1186], консулы, созвав сенат, утвердили предварительное постановление отправить побыстрее войско против врагов. После утверждения народом постановления сената один из консулов, Валерий, с половиной войска вышел в поход против эквов и вольсков: оба народа ведь объединили силы. 2. Понимая, что эквы вследствие прежних успехов возгордились и с огромным презрением