Шрифт:
Закладка:
23 марта 1796 года Шиллер снова отправился в Веймар в качестве гостя Гете. Там они вместе работали для театра. Гете был строгим менеджером, выбирал пьесы для представления и обучал актеров. «Все болезненное, слабое, лакримозное или сентиментальное, а также все страшное, ужасное или оскорбляющее приличия было полностью исключено».125 Аудитория обычно ограничивалась двором, за исключением случаев, когда из Йены приглашались студенты. Август фон Шлегель едко заметил: «В Германии есть два национальных театра — Венский, с публикой в пятьдесят тысяч человек, и Веймарский, с публикой в пятьдесят человек».126
Шиллер вернулся в Йену 12 апреля, побуждаемый новым контактом со сценой, чтобы вернуться от истории, философии и инцидентной поэзии к драме. Он давно подумывал написать пьесу о Валленштейне; Гете убеждал его приступить к ней. В ноябре Гете отправился в Йену и некоторое время жил в ежедневном общении с Шиллером. Вернувшись в Веймар, Гёте написал: «Не упустите свои лучшие часы, чтобы приступить к работе над вашей трагедией, чтобы мы могли начать ее обсуждать».127
Пока Шиллер работал над «Валленштейном», Гете, возбужденный успехом стихотворной идиллии Иоганна Генриха Фосса о немецкой жизни и чувствах «Луиза» (1795), попробовал свои силы в этом излюбленном жанре и опубликовал в 1798 году «Германа и Доротею». Герман — крепкий и здоровый, застенчивый и тихий сын желчного отца и нежной матери, которые держат трактир «Золото» и обширную ферму в деревне у Рейна. Узнав о приближении сотен беженцев из пограничного города, захваченного французами, семья составляет посылки с одеждой и едой, которые Герман передает беженцам. Среди них он находит девушку с «вздымающейся грудью» и «аккуратными лодыжками».128 которая оказывает им помощь и утешает. Он влюбляется в нее и, пройдя через все испытания, приводит ее домой к своим родителям в качестве невесты. История рассказана беглым гекзаметром, виньетки из сельской жизни придают ей колорит, призывы к изгнанию французских захватчиков радуют патриотичных немцев, которым «Ифигения в Тавриде» и «Торквато Тассо» казались чуждыми и непривычными, а маленькая эпопея принесла новую популярность автору, у которого после Вертера было мало читателей за пределами Саксен-Веймарского герцогства.
Звезда Шиллера находилась на восходе с 1798 по 1800 год. 28 ноября 1796 года он писал Кёрнеру: «Я все еще серьезно размышляю над «Валленштейном», но злополучное произведение все еще стоит передо мной, бесформенное и бесконечное». Он начал ее в прозе, отложил, а затем снова начал в стихах. Материал был отчасти знаком ему по работе над «Историей Тридцатилетней войны», но он был так обилен, так сложен по характерам и событиям, что он отказался от попытки уместить его в пять актов. Он решил предварить драму одноактным прологом под названием Wallensteins Lager («Лагерь Валленштейна»), а оставшуюся часть разделить на две пьесы. В «Фикколомини» излагается заговор с целью свержения мятежного полководца и разворачивается пламенная любовная интрига между дочерью Валленштейна и сыном одного из лидеров заговора. Последней и основной драмой станет «Валленштейн Тод».
Когда Гете прочитал пролог, он был настолько поражен реалистичным изображением армейского лагеря и продуманной подготовкой к последующим событиям, что настоял на постановке «Валленштейнов» в Веймарском театре (12 октября 1798 года) еще до завершения «Пикколомини»; возможно, это был тонкий способ удержать поэта от выполнения его задачи. В начале 1799 года Шиллер отправился в Веймар для постановки «Пикколомини»; премьера состоялась 30 января и была хорошо принята; он вернулся в Йену и стал лихорадочно работать над «Смертью Валленштейна». Письмо от 19 марта 1799 года показывает настроение писателя, выходящего из пылкого состояния творчества: «Я долго боялся момента, когда избавлюсь от своей работы, как бы я ни желал, чтобы этот момент наступил; и на самом деле я чувствую, что моя нынешняя свобода хуже, чем то состояние рабства, в котором я находился до сих пор. Масса, которая до сих пор притягивала и удерживала меня, теперь исчезла, и я чувствую себя так, словно бесконечно долго вишу в пустом пространстве».
Волнения хватило на репетиции и премьеру (20 апреля 1799 года) «Тода» Валленштейна. Успех был полным; даже критически настроенная веймарская публика почувствовала, что стала свидетелем шедеврального драматического представления. Теперь Шиллер достиг вершины своего развития. Он сократил речи и усилил действие; он нарисовал всех главных героев с жизненной силой и мощью; он соединил все нити сюжета в трагической развязке — бесславной смерти великого человека, погубленного безграничными амбициями и гордыней. Шиллер чувствовал, что теперь он может стоять на равных с Гете;129 И в области драматургии он был оправдан. Вероятно, по предложению Гете герцог добавил к пенсии Шиллера двести талеров и пригласил его поселиться в Веймаре. 3 декабря 1799 года семья переехала в дом, расположенный так близко к дому Гете, что некоторое время два поэта виделись каждый день.130
Тем временем, окрыленный своим триумфом, Шиллер с головой окунулся в новую пьесу. «Слава Богу!» — писал он Кёрнеру 8 мая 1799 года, — «я уже нащупал новую тему для трагедии». Для своей «Марии Стюарт» он изучил исторический фон, но не претендовал на то, чтобы писать историю; он предложил написать пьесу, используя историю как материал и фон. Он переставил события и хронологию для драматической последовательности и эффекта; он подчеркнул неприятные элементы в характере Елизаветы и сделал Марию почти безупречной героиней; и он свел двух королев лицом к лицу в драматическом противостоянии. История не знает ни одной подобной встречи, но эта сцена — одна из самых сильных в сценической литературе. Когда 14 июня 1800 года она была представлена в Веймаре, Шиллеру вновь сопутствовал успех. К июлю он уже работал над «Юнгфрау фон Орлеан».
