они всё стояли у обрыва, почва после тряски крошилась. Мэрл и Ксандр не замечали этого. Другие полицейские попытались оттащить их от края. Но где уж там. Часть земли надломилась. Тогда Мэрла затащили на безопасное расстояние, но Ксандр слишком брыкался. Его, наоборот, отбросило еще дальше, и он начал скатываться вниз, пытаясь затормозить. Удалось. Нога увязла в земле.

Итак, он застрял. Ксандр не мог пошевелиться: когда он двигался, пласты земли двигались тоже. Вскоре конструкция должна была рухнуть. Полицейские отошли от разлома, несколько пытались спасти Ксандра. Но веревок не было. Кто-то побежал за палкой. Ни черта не видно. Элеон, которую увели на безопасное расстояние, снова подошла к краю обрыва. Брат закричал ей уходить.

А потом всё обрушилось. Причем не в мгновение. А как бы — раз, два, три. И Ксандр падает в пропасть. Элеон стоит там, у разлома, а брата уже нет перед ней. Полицейский хочет забрать девочку. Но Элеон вдруг делает шаг вниз. В руке остается только платок с ее головы.

Карнавал чудовищ IX

Было совсем темно. Черные тени вычерчивали силуэт леса. Наверное, в небе горели звезды, а может, и не горели. Для него будто не существовало времени. Он всё видел и слышал, но ничего не понимал. Как во сне. Будто он падает во сне, но ему не страшно, потому что он не знает, что за падением следует смерть.

Хаокин вдруг осознал, что сидит на дороге уже который час. Он молча встал и побрел вперед. И шел так, пока не услышал позади себя отдаленные крики. Посмотрел — темный силуэт приближался.

— Вот так ты со мной, да? — Ариадна с размаху дала Хаокину пощечину. — Только начинаешь к тебе по-человечески, а ты вот что выдаешь! Сволочь, мразь, ненавижу! Сбежал от меня. Ты отвратителен, для тебя клятва — пустой звук! Тебя нужно было оставить гнить до следующего полнолуния. Решил перехитрить меня, да? Вот, посмотри, какой я милый! Вот еду готовлю, вот беседку строю! И только чтобы меня обмануть и сбежать. Ненавижу.

— Я не собирался нарушать слово. Я ушел просто.

— Куда же? Прогуляться? Не ври! Ты от меня свалил! — закричала Ариадна ему прямо в лицо. В глазах Хаокина вдруг появилась мысль. Он проснулся.

— Ну да, свалил! И что? Ты не понимаешь, я не могу с тобой вместе находиться.

— Неужели я так плоха для тебя?

— Слушай, нет. Ты очень хорошая, поверь мне. Ты не так поняла. Не в тебе вообще дело, это во мне…

— Что за тупорылая фраза? Девкам своим так объясняйся, не мне! Я не твоя девка. Ты мне как человек безразличен.

— Вот именно поэтому я…

— У нас с тобой уговор был!

— …и свалил. То есть не поэтому. То есть… Дай объясниться. Я не могу заводить знакомства, или дружбу, или еще чего. У меня мозги набекрень свернуты. Пойми ты это! Я опасен для окружающих. Я обжигаю всех вокруг себя!

— Божечки, как заговорил! «Я обжигаю всех вокруг себя». Ты долбанутый. Во-первых, у нас гребаная одна жизнь на двоих, ты мне вред физически не можешь причинить. А, во-вторых… «Дело не в тебе, а во мне. Я обжигаю всех вокруг себя. Это не то, о чем ты подумала». Тупые отмазки тупых парней. Это то же самое, что «Знаете, вы только не обижайтесь, я, конечно, поступил с вами по-ублюдски, но это я просто такой плохой, я не специально, я ведь не подвластен над своим телом. Хопа — это оно вас по морде ударило. — И Ариадна дала Хаокину пощечину. — Хопа — и язык вас на три буквы послал. Иди ты!.. Хопа — и рот сам на вас плюнул!» — Она попала ему в глаз.

— Да ты! — выскользнуло у Хаокина.

— Не будь ублюдком, и тебе не придется придумывать эти ублюдские отмазки. «Я обжигаю всех вокруг себя». Да не обжигай ты — и всё.

— Хорошо, ладно. С тобой разговаривать бесполезно. Будет лучше, если я уйду прямо сейчас. Я не хочу привязаться к тебе. Ты тоже этого не хочешь.

— Да я ни за что к тебе не привяжусь. Ты же — говно.

— Вот и отлично. Я пошел! — Хаокин демонстративно развернулся.

— Куда, сволочь? — Ариадна схватила палку и шандарахнула парня по башке. — Я тебя никуда не отпускала.

— Отвали от меня! — закричал Хаокин и отбросил ее телекинезом. Ариадна тут же вскочила, подбежала к нему сзади и начала душить поясом от платья.

— Ты никуда от меня не уйдешь, — прохрипела она.

— Звучит, как искреннее проявление безразличия, — прохрипел он. — Да ты отключишься раньше, чем я.

— Не дождешься.

Хаокин всё же потерял сознание первым. Ариадна отпустила его. Теперь на дороге лежало тело. Девушка связала ноги парня поясом и начала тащить его к деревне-призраку.

— Вот же тяжелый дрыщ. Как я тебя ненавижу! «Бе, бе, бе, вот как ты проявляешь искреннее безразличие». Придурок! Любитель тешить свое самолюбие. Будто, если у тебя милая мордашка и ты клево колдуешь, всё бабы твои. Ну конечно. Так и облепили, как мухи… говно. Да, ты говно. Бомж, алкоголик, психованный извращенец и маньяк. И угораздило же меня связаться именно с тобой. Боже! Убью сразу, как только заклятие снимешь.

Тем временем на дорогу выскочила карета и резко затормозила, чтобы не наехать на девушку, тащащую труп.

— Слепой, что ли? — закричала Ариадна. — Урод!

Хозяину кареты это не понравилось. Он вышел наружу. У Ариадны глаза чуть на лоб не поехали. Он? Откуда он здесь? Первая же мысль — бежать. Но нельзя оставлять ему Хаокина, у колдуна же с ней одна на двоих жизнь. Ариадна заметалась.

Сквозь сон Хаокин слышал цоканье копыт, чувствовал легкую тряску. Он открыл глаза. Фиолетовая по-бабски красивая блуза, медальон на груди, пальца в кольцах. Напротив него сидел Вельзи.

— Ох уж эти чертовые розовые слоники, — пробормотал Хаокин спросонья.

— Опять розовые слоники? — спросил Вельзи.

Хаокин посмотрел чуть левее. Рядом с Вельзи сидела недовольная Ариадна. Руки ее были в цепях,