— Привет, — мягко проговорил мальчик.

Элеон тут же попыталась уйти из садика, Юджин догнал ее.

— Подожди. Нам надо говорить. Я тебя прощаю, — сказал он. — Ты можешь возвращаться.

— Что, извини? — Элеон выпала. — Ты меня прощаешь? Да кто кого…

— Да, — перебил он ее, — мне нелегко было простить тебя. За то, что бросила меня, вот так — без причины. Я думал, сойду с ума. Ведь я всё для тебя делал, я тебя нашел в этой деревушке и только хотел, чтобы ты меня любила. А ты… ты правда думала меня убить? За что? Ты мне скажи, за что? Чем я заслужил такое? Мало дарил подарки? Мало заботился о тебе? Объясни мне!

В голове у Элеон всё перемешалось. Она исподлобья глядела на ненавистного Юджина и не могла сказать ему, что чувствовала. А он ждал ответа и держал ее за руку.

— Ты меня… ударил, — выдавила она наконец, — и ты…

— И это заслуживает смерти? — Юджин отпустил ее. — Ты твердила, что жизнь каждого священна, и хотела убить меня за одну ошибку?

— Хватит! — закричала Элеон внезапно, а затем сказала тише: — Я к тебе не вернусь.

— Ведь я тебя смог простить. Потому что люблю. Я люблю тебя! Слышишь? И ты тоже… Или ты никогда не любила меня? Неужели ты смогла бы забыть такие чувства?

— Я любила… — Элеон пятилась к дому, где на крыльце стояли мать с отцом. — Я… мне надо подумать обо всем… И ты должен уехать. И я пойду.

Девушка пошла по дороге к матери. Мэри прищурилась.

— Зачем же мне уезжать? Я только приехал! — Юджин догнал Элеон. — Целый день в пути был. Это нечестно по отношению ко мне. Мне ехать обратно столько же времени. А я не ел, не спал, к тому же холодно.

— Родители тебе не разрешат остаться.

— Это те родители, которые бросили тебя?

— Никогда, слышишь, не смей говорить что-то плохое о них! — Элеон остановилась и метнула злые глаза на Юджина.

— А я ничего плохого не говорил. Так я могу зайти? Или мне на улице мерзнуть?

— Нет, уходи!

— Ну Элеон! Я ехал весь день. Я устал. Неужели мне нельзя зайти отдохнуть хотя бы на пять минут? Я тебя почти два года кормил и одевал. А ты на порог не хочешь меня пускать?

Элеон замерзала.

— Только пять минут. Потом ты уедешь.

Мэри наконец рассмотрела белый силуэт возле дочери. Вмиг глаза графини стали злыми, и она подскочила к детям.

— Это он! — Мэри чуть ли не оттолкнула Юджина в сторону и прижала к себе Элеон. — Кто тебя впустил? Убирайся отсюда! И не смей больше подходить к моей дочери! Стража!

— Мам, не надо. Я разрешила ему войти… на пять минут. Он потом уедет. Просто… слишком долгий путь был, и я подумала…

— Да, Элеон меня впустила, — сказал Юджин. — Ведь это не только ваш дом. Или это не так? Или для вас мнение дочери ничего не значит? Если не значит, то я, конечно, уйду.

— Не играй со мной, тварина, — прошипела Мэри. Николас в недоумении наблюдал за этой сценой с крыльца, но решил пока не подходить к жене. Слишком уж злая. — Элеон, можно с тобой поговорить?

Дамы отошли в сторону, Юджин направился к дому.

— Граф Атталь, добрый вечер, — он улыбнулся.

До Николаса начало доходить, кто этот юноша.

— Вечер добрый. Как поживаешь? Как родители, отец, мать?

— Хорошо. — Юджин посмеялся. — А как ваши?

— Уже лет тридцать как лежат. Твоих, небось, не хоронили? Тебя, вероятно, тоже не будут.

— Я не уточнял. Но, думается, вы на тот свет раньше меня отправитесь.

Они разошлись.

— Ты должна его прогнать! — заявила Мэри.

— Я знаю. Но это… как-то не хорошо. Он ехал столько времени… ради меня. К тому же я сказала, что мне нужно подумать. Это не значит, что я простила и собираюсь с ним…

— Здесь не о чем думать! Если мы с папой помирились, это не значит, что у вас с Юджином должно быть так же. Николас не Юджин, твой отец — хороший человек. Он не бросил меня даже после всего, что я ему наговорила, что сделала. Я не хотела этого, я раскаиваюсь. А Юджин… он не сожалеет. Я знаю таких, как он. Он не умеет любить, не испытывает жалость. У него просто нет этих чувств. Он причинял тебе боль и делал это намеренно. Он выродок, монстр! Я по глазам вижу. Если ты позволишь ему войти в свою жизнь снова, всё продолжится. Не заблуждайся по его поводу. Он вот такой и будет таким всегда.

После разговора Аттали вернулись на праздник. Элеон на самом деле надеялась, что Юджин побудет там немного и сам догадается уйти. По дороге домой девушка придумывала причины, почему они не должны сойтись. А Юджин за это время стал звездой номер один этого вечера. Что сказать, он умел нравиться людям, когда хотел. Всем наплел, что Элеонора — его невеста и что они так сильно любят друг друга, но в ссоре, и он надеется, что она простит его. А гости только умилялись: дочь вся в родителей, тоже рано нашла себе половинку и такую замечательную. Это сравнение стало последней каплей. Элеон думала, что после этих слов родители вышвырнут Юджина из дома, но они поступили иначе. Аттали присоединились к игре, сделали вид, что просто обожают этого парня и так благодарны ему за дочь. Но на деле они жестко измывались над мальчиком, говорили такие вещи, которые были понятны только Юджину и Элеон. Девочке даже стало жаль своего недожениха, и она немного испугалась родителей. За пару минут они превратились из милой парочки в двух садистов.

Николас и Мэри сидели за барной стойкой, пили шампанское и хищно глядели на свою жертву. «Думают над стратегией поведения», — решила Элеон. Родители не переставали ее удивлять. Они ведь даже не сговаривались нападать на Юджина, но действовали так слаженно. И хотя