— Я бы не стал так восторженно относиться к увиденному, — возразил ей некромант. — Напасть на практически дошедшего до Великого Волхва — высшая степень безрассудства.

— Нет, Доктор. Это мы знаем истинный уровень Свята, а ему он совсем не известен. Наш ученик понимает, конечно, что слабее. Поэтому и двинул исподтишка, но истинную разницу в силе пока не ощущает.

— Именно, — поддержал её витязь Гнат. — Недостаток информации, а не безрассудство. Мне не понравилось другое: Святомудр держал защиту, но наш подопечный умудрился пустить ему кровь. Или это нарочно было сделано?

— Верное замечание, — кивнул волхв. — Меня самого насторожило это. Вначале Нулевой с трудом освоил язык, потом никак не хотел впускать меня для раскрытия Дара… И то и другое обычно не вызывает проблем, а тут потрачено огромное количество усилий и энергии. Вишенка на тортике — разбитая губа, хотя он должен был всего лишь сбить меня с ног. Вывод один: парень может противопоставлять себя магии, нивелировав или уменьшив её воздействие на собственную ауру. Откуда такое? Не знаю. Есть, конечно, уникумы совсем инертные, но они и сами не могут ничего сотворить, а тут явные способности в плане Воздуха. Госпожа Маруша, выпотроши завтра своими способностями Нулевого полностью. Если почувствуешь, что слишком опасен — заменим его на другого кандидата.

— Поняла, — серьёзно кивнула женщина. — Прогоню по всем тестам. Проблемы в будущем никому не нужны, а если двойник Ратибора доставит их Главе Рода, то спрос будет прежде всего с нас.

Глава 11

Проснувшись утром, понял, что не хочу вылезать из-под одеяла. Вчерашний боевой запал сошёл на нет, и уже ну их на фиг эти нервотрёпки, которые, по словам Свята, намечаются. Минут пять жалел себя, накрывшись с головой, а потом, проматерившись, вскочил с кровати и принял бодрящий холодный душ. Полегчало!

Одевшись, явился к волхву, который чаёвничал, блаженно щурясь на яркое утреннее солнышко за окном. Уселся рядом и налил себе. Так и пили молча, пока Святомудр решительным жестом не отодвинул от себя чашку и не приказал.

— Тринадцатый бокс. Думаю, что тебя там уже заждались. Жопу в руки и бегом!

— Может, ещё посидим? — неохотно ответил я, впав в лёгкую нирвану. — Чайник ещё наполовину полон.

— Он наполовину пуст, Ратибор. Для тебя пуст, как догадываешься. Скажи, ты считаешь меня сильным человеком?

— Допускаю, что да.

— Так вот, я бы опаздывать не решился. На хрена лишние неприятности, кроме естественно запланированных?

— Так всё серьёзно?

— Не бери в голову. Справишься… наверное.

— Жлоб ты, а не волхв, — встал я, поправляя униформу армейского типа. — Чаю пожалел, а ещё проставиться в Новгороде обещалси.

— Проставлюсь, — не принял он шутливой пикировки. — Пожалел не чаю, а тебя, дурака. Иди. Надо.

Хотелось продолжить, но весь вид Свята показывал, что шутки кончились и началась работа. Плюнув, нашёл тринадцатый бокс, не постучавшись, вошёл в него.

Лёгкий полумрак, подсвеченный красными фонариками типа китайских. Плавная, тихая музыка и запах благовоний. Но главное не они, а широкая кровать, на которой в прозрачном пеньюаре лежала головокружительная брюнетка, покуривая сигарету на длинном мундштуке.

При виде неё гормоны шибанули одновременно по всему организму, мощным насосом перекачивая кровь из мозга в междуножье! Дыхание спёрло, голова закружилась. Споткнулся, с трудом сохранив равновесие, попытался взять себя в руки, но это получается плохо. Во рту пересохло и хочется, в полёте сорвав с себя одежду, прыгнуть на кровать, чтобы добраться до такого сексуального тела. Да мне сейчас любое подойдёт, после длительного воздержания! ХОЧУ!

Уже практически потерял над собою контроль, когда в голову холодной сталью вползла мыслишка: а ведь Свят предупреждал, что сегодня намечается серьёзное испытание моей психики. И совсем не завидовал, примерно зная, что тут увижу. Что за баба такая страшная? Хм… Страшно сексуальная. Блин! Какая грудь и бёдра! Совсем рядом!

Стою, молча пялясь, и постепенно прихожу в чувство. Жуткое желание никуда не делось, только наваждение отпускает, давая возможность думать.

— Мадам, а вам сквозняки не мешают? — хрипло говорю ей, мысленно гладя грудь.

— Нет. Я сама очень жаркая, — произносит она, лёгким движением развязывая поясок и раздвигая края своего пеньюара.

СУУУКААА! Зачем?! Я же сейчас кончу от одного вида её идеальных сосков и животика! Злость вперемешку с сильным вожделением произвела неожиданный эффект — я отстранился от происходящего. Будто бы это не со мной. Чувство опасности заставило завибрировать нервы. Это не женщина, а… Как звали демоницу, которая выпивала жизнь после секса? Суккуб? Суккуба? Неважно! Что-то наподобие ждёт и меня.

— Все так говорят, а потом спиной мучаются, — уже окрепшим голосом, ехидно отвечаю ей, понимая, что начинается схватка.

— Так, укрой своим телом и убережёшь девочку от проблем, — промурлыкала ведьма.

— Тогда у меня спинку прострелит. Ты лучше одевайся и носочки шерстяные не забудь.

— Козёл ты, Ратибор, — уже не играя сказала она, наглухо запахнув одежонку и вставая с кровати. — Зачем так самооценку женщины принижать? Я к тебе всеми филейными частями тела, а ты нос воротишь. Или ты больше по мальчикам? Импотент или того хуже — романтик?

— Во! Последний! Пока от дракона не спасу, девственность не одобрю и благословения у родителей не спрошу, никакого сношения. А то потом лечись от разных интересных заболеваний.

— Дважды козёл.

— Трижды.

— Не поняла?

— Я тебя уже мысленно трахнул в самых извращённых позах.

— Хоть тут не сплоховал… Ладно! Раз у нас прелюдия не вышла, то предлагаю перейти к основному. Меня зовут Маруша Подус. Ведунья в пятом поколении. Менталист. Друзья называют просто: Госпожа Маруша или Маруша. Можешь тоже звать меня Госпожой — не обижусь.

— Очень приятно, Марушенька. Зови Ратибором, но и на ласковые прозвища с удовольствием откликнусь.

— Госпожа.

— Маруша, Мара или тёлка. Выбирай. До госпожи ещё постараться надо, но если тебе так по сердцу игры, тогда зови меня Господином — больше нравится сверху.

— Верно заметил: козёл трижды. На этом остановимся. Немного о наших занятиях. Как уже сказала, я менталист — специалист по…

— Психология, поведение человека и прочее, связанное с его осознанными и неосознанными реакциями, — перебил я.

— Да. Настоящего Ратибора я знаю хорошо, поэтому буду лепить