— Так бы сразу и сказала. Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — усмехнулся блондин и в следующую секунду завладел моими губами.

Я даже пикнуть не успела, как оказалась крепко прижатой к его жесткому телу, обхвачена с обеих сторон руками и атакована наглым самоуверенным языком.

Но возмущение быстро сменилось удивлением, потом любопытством и неподдельным восхищением. Рипли целоваться умел.

Так умел, что мысли вылетали из головы, делая меня удивительно невесомой, наполняя тело легкостью и предвкушением грядущими событиями.

Отбросив всякое смущение, я сама прильнула к парню, подставляя губы в ответ, млея от умелых ласк.

Умелых.

Отточенных.

Очень опытных ласк.

Так, Анна! Соберись! Ты не подопытный кролик, которого Рипли сможет приручить. Пусть целует тех клуш, с которыми и набирался опыта!

Собрав волю в кулак, я что есть сил оттолкнула парня и от неожиданности потеряла равновесие, покачнулась и трюкнулась задницей на пол.

— Так бывает, — снисходительно прокомментировал Рипли, подавая мне руку.

— Как?

— Что от моих поцелуев ноги не держат.

Я захлебнулась от возмущения, глупо открывая и закрывая рот, и совершенно не зная, что ответить этому самоуверенному придурку!

— Будешь хорошо себя вести — еще раз поцелую. А теперь идем. Нас не должны поймать. Комендантский час все же, — в его тоне прозвучала насмешка, только я не поняла, над кем посмеялся Рипли, надо мной, или распорядителем и ректором.

Подавив, готовую вырваться язвительность, я выдернула свою руку из его и надменно прошла мимо, к двери.

Надо же, еще раз поцелует! Все равно что пообещать потрепать за ухом, если я как верный пес принесу ему тапочки! Напыщенный поганец! Пусть только попробует сунуться ко мне еще раз.

В коридоре никого не было. Глупо сейчас бухтеть, что я всего лишь хотела остаться незамеченной, когда втянула Рипли в свою комнату. Он сейчас наверняка идет и скалиться мне в затылок, довольный произведенным эффектом.

Как же я его ненавижу!

Ну почему этот идиот не ходит за Церсой, а прицепился ко мне? За что?

— Почему я? — шепотом спросила, чуть притормаживая, чтобы идти с Рипли вровень.

— С первого раза не распробовал, — буркнул парень.

— Что? О чем ты? Я про зверинец и пса… И почему ты не веришь, что я ничего такого на кладбище не проворачивала? Я действительно нулевка, у меня приступов почти не бывает. И в эти моменты я просто выпадаю из реальности, вроде засыпаю, и всё. Я даже не представляю, как это, выйти на ментальный уровень.

— А, ты про это…

Я удивилась. Я то про это, а он интересно про что?

— Это ведь ты вынесла рысь?

Я кивнула, все еще ожидая пояснений, потому что внимание Рипли со спасенной рысью не вязалось.

— А до этого пару раз навещала ее и лечила нос.

— И что?

— Она на тебя ни разу не напала.

Боже, ну это же надо быть таким красивым и тупым!

Я от отчаяния даже остановилась и всплеснула руками.

— Дик, а ты не подумал, что я просто не чувствую ментальной атаки? Потому что я нулевка?

Рипли остановился и развернулся ко мне:

— Но она и физически на тебя не напала.

— Так она была в клетке!

— А когда ты несла ее в корзине? Ты же понимаешь, что этого подлого монстра корзиной не удержать?

Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось рассмеяться над наивностью Рипли, с другой, его было очень жаль, ведь он искренне поверил, что я обладаю секретом быстрого приручения животных.

— Мне жаль… Я ее усыпила. И нос лечила порошком. Достаточно было сдуть его на морду рыси через клетку.

— Но…

Да уж, Рипли признание не понравилось, ведь он так надеялся воспользоваться бестолковым чучелом, надеялся на мою полезность. Но и тут облом.

— Усыпила, значит? — холодно переспросил Рипли, я кивнула. — А до этого он спокойно дал обработать развороченный нос?

— Не совсем. Тогда я подсунула ему кошачью травку. Все животные ее любят, с ума сходят, — терпеливо поясняла я. — И пока он чмякал, я обрабатывала ему нос.

— Чмякал, значит?

Что он заладил повторять за мной каждую фразу?

— А какую ты траву взяла сейчас?

— Ну… Кошачью. — Рипли удовлетворенно кивнул, а мне даже польстило, что и без него догадалась. — И еще щекотун.

— А это что? Усыпительный? Заживляющий?

— Не совсем. Скорее отвлекающий.

По удивленному выражению лица блондина, я поняла, что парень ничего не понимает в травничестве. А в трупы лезет, некромант фиговый.

— Идем.

Все же не передумал, но расстроился. Даже ссутулился как-то, линия плеч стала острее, походка напряженная.

— А зачем тебе прирученный пес? А? Чтобы отлавливать Диких для последнего состязания?

— Не твоего ума дело, — рявкнул Рипли, прибавляя шаг, так что я еле успевала за ним вприпрыжку.

— А может ну их, Диких? Пусть сидят себе в берлогах или землянках, или где они там сидят, рано или поздно их растерзают монстры. Всем же хорошо будет!

— Они приручают монстров, а потом заставляют нападать на нас.

— Что?!

Новость в корне меняла дело.

— А мы? — спросила я, обгоняя Рипли, чтобы заглянуть ему в лицо. — Почему мы не приручаем? Почему этим занимаешься только ты?

— Занимался. Потом пришлось его убить, — процедил Рипли, останавливаясь и глядя на меня сверху вниз.

— Ну прости, — потупившись, ответила я.

До зверинца мы дошли молча. Рипли сразу повел меня к большим клеткам и вольерам, к тем, которых я интуитивно сторонилась, навещая чешуйчатого рыся.

— Мы не можем их приручить. Убивать научились, а дружить нет, — вдруг ответил Рипли на вопрос. — И я не уверен, что дело только в приручении. Физически зверь может привыкнуть к человеку, но ментально он всегда нападает.

— Значит, Дикие приручают их на ментальном уровне? — догадалась я.

— Да.

— Так почему ты так не можешь? Ты же сильный маг, одаренный!

— Потому что, Аня, мы управляем заимствованной энергией убитого монстра, некроэнергией. А Дикие как-то влияют на живую.

— Что же получается? Настоящие некроманты мы, а не они?

— Этого я тебе сказать не могу, — нагло улыбнулся Рипли. — Курс некромантии доступен только для выпускного курса