формуляр в сумку, и пошла к выходу, не замечая, как мне в хвост пристраиваются подпевалы Церсы. Самой Церсы в столовой не было, поэтому я и потеряла бдительность.

Тем было неожиданней, когда на пути к выходу, меня толкнули в спину в боковой проход, а потом уже не церемонились, толкали по лестнице наверх к комнатам общежития.

На все мои вопросы и вопли, девчонки только насмехались и обещали, что скоро я все узнаю.

Подхватив меня за обе руки, они насильно привели в общую комнату к креслу с высокой спинкой, в котором восседала Церса и снисходительно улыбалась.

— Держите ее, — распорядилась она, медленно поднимаясь и обходя меня по кругу.

Ее курицы завели мне руки за спину и заломили так, что я почти склонилась перед Церсой.

— Отпустите! Я и без этого поговорить могу, — пропыхтела я, жалея, что не подготовилась к ловушке.

— Давай проверим, — усмехнулась Церса. — Во-первых, встань на колени, поклонись мне и моли о прощении.

— За что?

— За то, что обвинила меня в краже ключа, — прошипела Церса, а ее подруги только сильнее перехватили руки, чтобы я упала на колени и уперлась лбом в пол, прямо перед самыми носками туфель Церсы.

Невыносимо стыдно, но пока держат руки, я беспомощна.

— Не слышу!

— Прости, — процедила я.

— Этого недостаточно.

— Мне трудно говорить, когда твои гадюки выворачивают руки!

— Ладно. Девочки, отпустите ее. Сейчас она и у вас попросит прощение, — самоуверенно заявила Церса.

Но я не теряла времени даром. Увидела, что в общей комнате начинают собираться зрители. Не вставая с колен, я чуть размяла руки, что-то лепеча для отвода глаз, как я жалею, что вообще связалась с Церсой, что поверила в этот ее обряд. Тем временем извлекла припрятанные шарики с толченым щекотуном, резко встала и ударила ладонью с зажатым в ней шариком в грудь Церсы.

Шарик лопнул, порошок рассыпался по одежде и толстым слоем осел на декольте.

— Что это? Чучело! Ты посмела не только ударить меня, но еще вымарать?

На мою ладонь порошок тоже попал, и сейчас руку жгло нещадно! Но все из-за того, что мои руки вспотели от страха и стыда, а кожа Церсы не была влажной, потому и реакция пошла не сразу.

— Дайте мне платок! Живее! Фу, какая гадость!

Чем больше пыталась Церса стряхнуть пыль, тем сильнее разносила ее по коже и одежде. Подруги кинулись помогать, вовлекаясь в маленький процесс мести.

Я подхватила сумку и сбежала в свою комнату. Вряд ли я тут отсижусь, но мне и самой не мешало тщательно вымыть руки.

Только часа через два кожа покрылась волдырями, но по крайней мере перестала зудеть. Я дошла до зверинца, получила сразу у ворот открепляющую подпись укротителя и отправилась спать. Ужинать сегодня я не пошла. Лучше поплотнее позавтракаю.

Ночью ждала Рипли, но тот не пришел. Выходить ночью самой стало уже привычным. Одевшись потеплее, я подвязала две котомки и вышла своим тайным ходом, через подвал.

Зачем содержать здесь клетки, дыбы, если всех монстров отправляют в зверинец? А учеников, как я выяснила, никогда не наказывали. По крайней мере, точно не сажали в тюрьму и не подвергали пыткам.

Вылазка по кладбищу не удалась. Этот сектор я обчищала от травы уже раз пять, а идти одной дальше, в другой сектор, просто побоялась.

Еще одним удивлением стал Рипли, поймавший меня на выходе из подвала.

— Бу!

— Ой! — я подпрыгнула и выронила ключ. — Придурок! Я чуть не сдохла от страха!

— Не ори — всех разбудишь. Тебя утешить?

Я застыла, разглядывая обаятельную кривую улыбку Рипли. Черт его знает, чем берет, но в такие мгновения сердце подводит и стучится в груди как бешеное!

— Прибереги свои утешения для кого другого, — буркнула я, пытаясь обогнуть Рипли и сбежать в свою комнату.

— Стой!

В любой другой раз я ушла бы не задумываясь. Но они оба знали, что она ходила ночью на кладбище для него.

— Собрала?

— Да, — я вздохнула, развернулась и передала небольшой пучок собранной травы.

— И это всё?

— Ну прости! Я на этом участке все что можно уже собрала, а идти на другой долго и… страшно. К тому же ночью действительно плохо видно.

Он хмыкнул, но траву забрал.

— Еще вопрос. Откуда у тебя ключ от подвала?

— Какой ключ? — я усиленно захлопала ресницами.

— Ла-а-адно, — протянул Рипли. — И по поводу Церсы…

— А что с ней?

— Зря ты это. Она не простит.

— Да и пошла она, — фыркнула я.

Но мне было приятно, что Рипли переживает, только не понятно, заступился бы он за меня, будь свидетелем этого унижения?

Уже на следующий день я узнала.

* * *

До ужина я хотела изучить родословную Рипли и посмотреть фотографии королевской семьи. Самого Короля я помнила хорошо. Его портреты всегда висели у каждого мало-мальски значимого чиновника. Даже у папы в аптеке была небольшая фотокарточка в рамке.

Но сейчас меня интересовал не сам Король, а его дочь. Почему-то раньше я не любопытничала, кто наследует трон, а теперь стало необходимо увидеть самой.

Может принцесса уродина, поэтому Рипли запал на меня?

Зоя удивилась просьбе, но передала мне справочник родословных и фотоальбом королевской семьи. Все бы хорошо, но в справочнике про Рипли я ничего не нашла. Хронология обрывалась где-то за сто лет до его предполагаемого рождения. А фотоальбом хранил портреты и фотографии всех королей, вплоть до последнего, только принц и принцесса на фотокарточках были миленькие, но еще маленькие. А маленькие все миленькие.

Я отдала книги Зое и побежала в столовую. Но не добежала. Все повторилось в точности, как в прошлый день, только мне на голову надели мешок, а руки сразу завели за спину и сцепили хомутом.

— Девчонки сказали, руки ей не освобождать, — раздался тихий шепот, и я вздрогнула, понимая, что Церса на помощь позвала парней.

— Пустите! — завопила я.

Кто-то выругался, скрутил меня и насильно затолкал в рот кляп.

Ну всё, это конец.

Если грудь Церсы покрылась волдырями, она будет