Шрифт:
Закладка:
– В вашей деревне хорошие люди жили.
– Хорошие, – Вельямин осекся, вспомнив, зачем сейчас сюда приехал, и произнес шепотом: – В моей деревне.
Фёдор прищурился и произнес, провоцируя:
– Не, не верится, что она ваша.
Вельямин, развернувшись всем корпусом к Фёдору, прошипел со злостью:
– Это моя деревня!
– Громче!
– Это! Моя! Земля! – Его голос зазвенел. – Я тут жил и мои друзья тут жили. – Он немного помолчал и добавил: – И еще будут жить!
– Закрой глаза. – Голос Фёдора зазвучал тише и проникновенно. – Что чувствуешь?
Вельямин зажмурился и постоял так несколько минут, поводя головой из стороны в сторону, будто прислушиваясь или что-то высматривая, не поднимая век. Его плечи расправились, он выдохнул и открыл засветившиеся глаза:
– Я вернулся. – После чего схватил Алексея за рукав и потащил вперед по улице: – Ты помнишь, как мы тут свадьбу у сына Михаила играли?
– Помню, конечно, – прогудел староста.
– Пошли внутрь, он потом печку себе изразцами выложил. Давай посмотрим, сохранились ли.
Фёдор улыбнулся. Это дело было сделано, но у него осталось еще одно. Покачав рукой ротмистру, чтобы он за ним не пошел, Фёдор внутренне собрался и зашагал к реке.
Растущие у пристани камыши зашелестели знакомым голосом:
– Ты вернулся.
– Как и обещал.
– Убивать пришел?
– И есть за что.
– За друга своего, – шипящий голос кикиморы на некоторое время затих, потом она продолжила: – Не спеши, дай сказать. Я же тоже была тут привязана, кровь гнилая от места того дорогу к реке сделала, вот я и попала в служение.
– Это тебя не оправдывает.
– Полюбила я тебя, – Фёдор злобно хмыкнул. – Не смейся, сплетение всегда в обе стороны идет. А ты меня отвязал от места этого, я свободной стала.
– Время тянешь.
Фёдор прикрыл глаза и стал настраиваться на выход в астрал. На внутреннем плане появился образ деревни и сидевшая рядом с ним кикимора. Он подобрался и положил левую руку на рукоять шашки. Кикимора не шелохнулась, а голос ее из камышей продолжил:
– Подожди. Вернется к тебе друг твой. Он же не здесь рожден, потому здесь убить его не можно. Через пол-Луны приди туда, где с ним встретился, и позови его.
Рука Фёдора замерла на шашке, шепот из камышей продолжился:
– Я здесь не останусь. Если люди боятся, пусть то место, где кровь была, солью засыплют.
– Я знаю, что делать. Ты мне лучше другое скажи. Ты говоришь, волк мой вернется?
– Да, это точно.
– А дети, что ты убила, они как? – Фёдор развернулся в сторону камышей.
– Я же не живая в вашем понимании. И у нас другое отношение к смерти, она столь же естественна, как ваше дыхание. Мне приказывали, и я делала. Ты будешь ломать топор палача, особенно когда его самого ты только что отпустил? Его убить не можешь и хочешь на мне отыграться?
Фёдор молча стоял на пристани, уставившись на текущую воду.
– У тебя нет ответа. Прощай, – прошелестел камыш.
На мгновение ему увиделось зеленое лицо в переплетении водяной растительности у столбов пристани. Кикимора улыбнулась, закрутила свое тело, состоящее из призрачных водорослей, в небольшой водоворот и исчезла в глубине.
Фёдор сидел на скамейке на краю пристани и глядел на лес на противоположном берегу. Услышав шаги, он обернулся и увидел подходящих к нему старосту и ротмистра.
– Красиво тут, – юноша кивнул на реку.
– Это правда, – проговорил Алексей и сел с ним рядом, – места у нас заповедные. Мещера, что сказать.
– Как там Вельямин?
– Как ребенок улыбается, счастьем светится, бродит по деревне и с домами разговаривает. Отпустило его. Ну а мы решили не мешать и тебя поискать. Вопрос у нас остался.
– Спрашивайте.
– Как-то странно все завершилось. Два года это нас морочило, ты сам чуть прошлой ночью не окочурился, а потом раз – ты с полчасика посидел в светлице с закрытыми глазами. Губами шевелил, будто что-то рассказывал. Ты не обессудь, мы немного подглядывали. А потом Тихомиров сюда приехал – и типа все ушло разом? Как-то слишком все просто.
– Просто, да не просто. Вот представьте: живет какой-то мальчонка – и попал он в неприятность, соседские парни невзлюбили его. Пинают, обзывают. Он смелый, дерется с ними, да только они сильнее его. И для мальчонки этого ситуация ой как непростая.
– Ну да, бывает и такое, – кивнул староста.
– И вот во время очередной потасовки выходит к ним, ну, например, наш Фрол Титович и своим голосом зычным командует: «А ну перестать! Еще раз такое увижу, в околотке запру на неделю». Те и перестают сразу, а так как ротмистр в авторитете тут, то и впредь стараются этого нашего мальчонку не замечать и даже избегают его.
Ротмистр ухмыльнулся:
– И такое бывало.
– Ну так вот, сидит наш мальчонка после той драки, ребра больные поглаживает и думает: а что так просто-то все закончилось? Всего лишь сказали перестать. Ну вот и тут – просто, да не просто.
– Хорошо сказал. Понятнее стало. Ну а дальше что тут делать?
– Это лучше с Тихомировым поговорить, мне есть что еще ему сказать, – Фёдор помолчал и немного смущенно попросил: – Алексей Михайлович, а можно я с Фролом Титовичем наедине поговорю?
Староста кивнул понимающе, поднялся на ноги:
– Хорошо, пойду я нашего блаженного найду, и мы вас у машины подождем.
Когда староста отошел, Фёдор повернулся к ротмистру:
– Фрол Титович, извините, что сразу не сказал, закрутилось все утром быстро… – он запнулся, подбирая слова. – Вы мне жизнь спасли. Я даже не знаю, как благодарить.
Фрол покрутил ус:
– Работа у меня такая, – потом тоже немного помолчал и заговорил потеплевшим голосом: – Понимаешь, я после того случая, как из деревни этой выбежал, все места себе не находил, буквально поедом грыз себя за трусость мою. Еще немного – и пить бы начал. – Он вздохнул. – А вчера ночью это закончилось. Понимаешь, ты мне веру в себя вернул, так что не бери на себя долгов, нет их. – Он обнял Фёдора за плечо и немного притянул к себе с грубоватой нежностью. – И да, если что, тебя я на дело возьму, в машине сидеть не заставлю.
Фёдор улыбнулся, вспомнив разговор с ротмистром:
– Спасибо вам большое.
Когда они вернулись к машине, Вельямин подошел к Фёдору и сказал:
– Я так понимаю, дело сделано или еще что-то осталось?
