нижнего астрала. Люцифер встретил его сидя в кресле. Красные отблески огня плясали по стенам комнаты с высоким сводчатым потолком. Гийом впервые видел эту комнату, но что-то ему подсказывало в окружающем интерьере, что он здесь уже бывал раньше, в другом воплощении. Зашевелившиеся прошложизненные воспоминания начали оживать, дополняя реальность новым чувством. Превосходство? Темная сила? Самонадеянность? Гийом ощутил эмоциональный фон того себя, из прошлой жизни. Ах, Люцифер, Люцифер! Ты тоже не хочешь мне помогать, я знаю. И поэтому поднимаешь тени моих воспоминаний, назначая их своими союзниками.

Люцифер наблюдал за ним, сидя с прямой спиной. Его крылья были сложены и возвышались над креслом, обрисовывая его фигуру темным и острым восходящим треугольником. Темный взгляд Покровителя Падших был тяжел и строг.

– Ты принял свое решение? – мелодичный голос звучал нестерпимо громко.

– Да! – Гийом чуть поклонился. И, как по мановению руки, исчез и звон в ушах, и давление в груди. Отступили воспоминания, вот только ком в горле стал похож на что-то острое и жесткое, но вместо этого в солнечном сплетении появилось чувство наполненности и сдержанной силы. Наступившая тишина стала такой ясной и почти вещественной. И навалившееся чувство одиночества холодком прошло по позвоночнику.

Люцифер щелкнул своими длинными ухоженными пальцами, и перед Гийомом появился открытый огненный портал.

– Произнеси свой вопрос!

Гийом прикрыл глаза и произнес, чеканя каждое слово:

– Какое самое важное событие произойдет на Земле через пятьдесят восемь лет по земному летоисчислению?

Люцифер выдохнул в его сторону, сила дыхания подхватила астральное тело Гийома и буквально внесла его в огненное кольцо портала.

* * *

– Очнись, провидец! – словесное прикосновение Люцифера было резким, как пощечина.

Гийом открыл глаза, опустил голову и болезненно поморщился. Да, увиденное им еще долго будет стоять перед глазами. Выжженная земля, залитая потоками лавы, серый пепел, спрессованный под слоем изморози, красный глаз солнца, стоящего в зените, и серое, почти черное небо над головой. Безлюдно, чудом сохранившиеся благодаря выжившим людям жалкие крохи тепла в наглухо замурованных домах. Серый от пепла снег, мертвые деревья, множество умерших птиц и животных, братские могилы на окраинах городов.

Он побывал на разных континентах, надеясь на то, что катастрофа была локальной. Но и там картина грядущего оставалась такой же темной и безрадостной. Да, он видел людей, которые сумели спастись, но их было так мало! И они все влачили жалкое существование на грани жизни и смерти. Цивилизация разрушена, наука, искусство, культура отброшены назад на века, если не тысячелетия.

Люцифер привстал со своего кресла, подошел к нему и сочувственно коснулся руки. Гийом поднял голову и стал смотреть в его темные, огромные глаза. Безмолвный диалог занял не больше минуты. Боль, отчаянье, горечь утраты, чувство неизбежности этого страшного видения из будущего, тоска и гнев. Да, гнев! Вся эта череда эмоций проявила себя во время объединения Покровителя Падших и Вершителя. Глаза в глаза, без слов, слияние в моменте истины. И Люцифер принял в себя, впитал всю энергию боли и разочарования, как делал это миллионы раз, даруя освобождение и силу для яростного движения за пределы отчаянья. На его голове проявилась светоносная корона, и ее расплавленное золото в центре лба Люцифера обрело каббалистический знак шин. Гийом не мог пошевелиться, приближенный, затянутый в водоворот этой парной медитации.

И в тот же миг пространство вокруг них изменилось, утратило свою форму. Два столпа пламени спустились к ним, и два архангела божественного присутствия, Габриэль и Михаэль, выдернули их вверх, в астральный предел Гийома.

Люцифер отступил на шаг, и чары развеялись. Гийом стоял в облаке огненной энергии, гнев сочился из него, искажая лицо, и тьма глядела из его глаз.

Габриэль заговорила:

– Став Вершителем, ты получил от нас множество даров. И дар провиденья – только один из них. Твое упрямство – это тоже дар Создателя. Ты отдаешь себе отчет в том, что совершенное тобой противоречит божественному плану и Его воле?

Ее лицо утопало в потоках света, и его почти невозможно было разглядеть.

Гийом сделал шаг к ней навстречу, борясь с желанием прикрыть глаза от невыносимого света.

– Да, архангел. Я вступил в сговор с Падшим и реализовал свой собственный план, добившись того, что хотел. И на то была моя воля Вершителя.

Люцифер тенью стоял у стены, сложив руки на груди. Корона на его голове поблескивала, крылья были распахнуты, и воронка золотистой энергии торопливо оббегала его, делая образ стены едва различимым. Михаэль не сводил с него глаз, но в его взгляде не было угрозы или неодобрения. От него веяло спокойной уверенностью.

Габриэль скривила губы почти с человеческой брезгливостью:

– Ты видел слишком много! Мы предупреждали тебя о том, что черта, через которую ты не мог перейти в своих видениях, отделяет тебя от искушения, которое ты не в силах преодолеть. Но ты подходил к этой черте снова и снова. Я знаю о том, что ты раз за разом подходил к этой дате в будущем времени, просматривая будущее год за годом. Твой талант провидца позволял тебе видеть альтернативные реальности, но все они обрубались на том же моменте, за который ты проник благодаря Люциферу. Но и потом у тебя был шанс воспринять увиденное со смирением, которое подобает человеку, познавшему мудрость и любовь Адонаи.

Гийом выпрямился и в упор посмотрел на Габриэль. Горькая улыбка пробежала по его губам, и он сказал бесцветным голосом:

– Мудрость и любовь Адонаи в том, что человечество погибнет, сожженное матерью Землей по воле Создателя? Твоя природа, архангел, не позволяет тебе смотреть на происходящее глазами тех, кто испытывает муки плоти. Твое сочувствие иного рода. Ты мыслишь столетиями, погруженная в милосердие божественного плана, созданного для эволюции человечества в целом. Плоть для тебя – сосуд, и его утрата ничтожна.

Люцифер сделал шаг от стены в сторону Гийома, Габриэль раскрыла крылья, и волна серебристой энергии заплясала вокруг.

– Ты говоришь как несведущее дитя.

Габриэль протянула руку к Гийому, Люцифер сделал резкое движение в их сторону, но Михаэль жестом остановил его. Серебряный луч света отделился от Габриэль и коснулся лба Гийома, его лицо исказилось болью, он вскрикнул и поднес руки ко лбу. Но луч света проходил сквозь руки, продолжая врезаться в его голову.

– Габриэль! Ты не можешь, не в праве…

Голос Люцифера оборвался на полуслове. Габриэль холодно посмотрела на него:

– Его способности к провиденью – дар Господа. И отнять его не в моей власти. Но дитя не может быть носителем моего кристалла истины. Мой дар отвергнут!

Серебристая