– Ты ревнуешь? – от его басовитого сиплого смеха у меня по спине пробежали мурашки, немножко попрыгали и весёлым устремились куда-то в район моих пяток. – Не нужно. Землянок там ещё не было никогда.

И лукаво блеснув своими глазами цвета старого серебра, этот негодник втянул меня в очередной, тут же выстроившийся перед нами проход. Я даже фыркнуть негодующе не успела. Или не захотела, сама ещё даже не поняла.

Центральный пульт управления кораблём выглядел ожидаемо-неожиданно. Всё у них тут не как у обычных людей. Никакой серповидной панели с дежурными креслами вахтенных. Правда, мерно мерцавшие в воздухе голопроекции были. Вид имели они непривычный, и строки входящих сообщений бежали не сверху вниз, как на имперском, а слева направо. Буквы очень красивые, ажурные и узорные, тоже чем-то похожие на древнюю вязь давно умерших земных языков.

Вахтенные сидели в центре круглого помещения, спинами друг к другу, а вокруг них сияло кольцо управления. Руки лежали на гладкой поверхности, взгляды на ленты проекций, сменявшиеся быстро одна за другой. Они тихо переговаривались, как будто бы нас и не замечая.

Неожиданно раздался громкий звук, чем-то похожий на трель певчей птицы, и кольцо разомкнулось на равные сектора. Вахтенные выдохнули с видимым облегчением и переглянулись.

– Капитан, с возвращением, – переведя взгляд на нас, улыбнулся ближайший мужчина.

Глизеанец. Я была в этом уверена, уж их-то я точно узнаю теперь в любой точке галактики. Он внимательно всматривался в меня и на массивном лице мелькнула вдруг тень смутного узнавания… Я стремительно отвернулась. Не хватало ещё мне проблем с глизеанцами.

Грей всё видел. И правильно понял.

– Благодарю. Йем, прошу светлых мыслей, это Мара, моя любимая женщина.

Слово прозвучало. Его ведь никто не просил? Или так было нужно? Я снова беспомощно хлопала глазами, всё ещё держа за руку Грея. Несколько долгих секунд мужчины задумчиво изучали друг друга, а потом глизеанец опять улыбнулся, (к счастью, их мимические жесты не отличаются от общепринятых) и протянул мне свою широкую ладонь. Взглянув бегло на Грея, я заметила еле заметный кивок и в ответ протянула свою.

В эту секунду моя личная ыса, всё это время сидевшая у меня на руке очень тихо и мирно, вдруг пронзительно зашипела. Но мужчина не дрогнул, даже бровью не повёл и вообще вёл себя так, как будто бы ядовитые ысы шипели на него постоянно, из-за каждой двери корабля.

– Мои мысли с вами, прекрасная Мара. Я безмерно рад тому, что наш капитан, наконец, выбрал себе любимую женщину…

Неожиданно рядом раздался громкий всхлип и, зло оттолкнув меня, мимо решительно прошагала невысокая крепкая девушка. Я даже её рассмотреть не успела и, пошатнувшись от неожиданности, едва не упала на пол. Бурашка взревела, прижав свои бурые уши, и злобно оскалилась вслед этой мелкой нахалке. Грей молниеносно меня подхватил, бережно ставя на ноги, и дёрнулся было за девушкой, но глизеанец решительно преградил емуп уть.

Он оказался на голову выше, и шире в плечах. На фоне этакой мускулистой махины мой синекожий пират выглядел юным мальчишкой.

– Простите нас всех, капитан, но Йена просто немного устала, с девушками это нередко бывает.

– Я поговорю с ней, – за моей спиной раздался звонкий голос, и ещё одна красноволосая, выйдя из сектора вахты, встала рядом с помощником капитана.

– Можете все идти, вы свободны, – произнёс Грей неожиданно холодно. Глизеанец в ответ промолчал, потом коротко и почтительно кивнул, темнокожая девушка повторила почтительный жест, и оба они торопливо покинули центр управления.

– А… остальная, где вахта? – стараясь перебороть вдруг нахлынувшее смущение, я тихо спросила у капитана, поглаживая Бурашку за ухом. Моя персональная охрана медленно успокаивалась и всё ещё тихо шипела.

Грей же направился в сторону круга и потянул меня следом с собой.

– Я всегда несу вахту один, остальные на связи. Тебя что-то смущает? – он на меня оглянулся, опять улыбаясь. – Смотри, как красиво: только мы с тобой, мой корабль и бездонная тьма бесконечного космоса. Ещё, ыса, прости, как же мог я забыть? Видишь, нас уже трое.

Вот же… последний романтик галактики. Любимая женщина, говоришь? Согласна, я беру этого невыносимого и невероятного парня. Заверните его, мне подходит.

– Это действительно пункт управления? – скрывая от Грея внезапно нахлынувшее смущение, я порывисто отвернулась и указательным пальцем неловко ткнула в сектор кольца.

– Ты так забавно теряешься… – он опять широко улыбнулся, легко перехватывая мою руку. – Как в тебе это укладывается: отчаянно-дерзкая смелость и детская застенчивость?

– Ты тоже полон сюрпризов, – я проворчала, не зная, куда себя деть.

– И так мило краснеешь… – тоном бархатным, завораживающим, он медленно произнёс, вкусно растягивая слова, словно катая их на языке,

– Это всё от волнения, – я поспешила ответить, сдувая со лба непокорную прядь волос. – А почему ты назвал меня Марой?

– Маленькая врушка, – пальцем левой руки Грей отвёл тёмную прядку за моё покрасневшее ухо, ставшее вдруг невозможно-чувствительным. – Изначальное человечество может иметь разный цвет кожи, глаз, волос. Кожные и волосяные покровы тоже могут быть разной структуры. Форма зрачков, конституция, рост. Но физиология у нас всех одинаковая. И краснеем мы по одним и тем же причинам. Усиление капиллярного кровообращения. Ма – возвращение, это слово ты уже знаешь. Ра… Так называется наша родная звезда. Как ваше Солнце.

– Удивительно… – я подавленно прошептала. – Но откуда ты знаешь?

Имена всех дальних звёзд невозможно запомнить. Да и не нужно. Зачем? Всегда под рукой есть ИскИны… Но даже им нет ни малейшей необходимости запоминать все этнические названия малых светил.

– Об этом я расскажу тебе позже, – он пальцем провёл по моей красной шее, вызывая целую бурю мурашек, галопом промчавшихся по спине. – Если захочешь. Давай сюда ысу.

Кажется, Грей был единственным человеком, которому эта ушастая тварь разрешала подобную бесцеремонность: он вытащил из моих цепких рук её громко пыхтящую тушку и отправил её прямо на пол.

– Иди погуляй, может, найдёшь что съестное. Не вздумай подслушивать! И не подсматривай.

Взъерошенная и недовольная Бурашка совершенно по-человечески глубоко вздохнула и, волоча бурый хвост, поплелась куда-то прямо и сразу налево.

Грей сел в массивное эргокресло, послушно принявшие новую форму, и притянул меня к себе на колени. Кресло снова раздвинулось, тут же выставив дополнительную пару коротеньких подлокотников, явно предназначенных уже для меня.

– Что ты знаешь о Сумраке? – спросил Грей, громко вздыхая мне в волосы.

Он вытянул руки по обе стороны от меня и положил ладони на сектор кольца. Оказавшись в горячем