– А вот это решать… – пальцами я зарылась в его волосах. – Уж позволь мне самой.

На ощупь они оказались удивительно мягкими, шёлковыми. Вор дышал тяжело, словно после марафона в полном боевом оснащении, а я…

Я отстранилась, вглядываясь в его лицо, потом медленно к нему наклонилась, найдя ртом его твёрдые губы, и поцеловала. Всерьёз. Давно ведь хотела. Только себе признаваться боялась. Сладкий какой. И горячий. И страстный, я чувствую. Знаю, чего ему стоила сдержанность. В бедро мне упиралось внушительное доказательство его возбуждения. Совершенно бесстыдно. И мне это нравилось. Как и то, что мужчину уже прямо-таки мелко потряхивало от напряжения.

– В моём мире это считается лаской, – оторвавшись от окаменевшего вора, я ему улыбнулась.

– Грей.

Синелицый зажмурился и так трогательно и доверчиво потянулся ко мне, что я снова не выдержала и нежно коснулась губами его плотно сжатого рта.

– Позже я расскажу тебе древнюю сказку, – прошептала ему прямо в губы. – Мной с раннего детства любимую. О капитане дальнего плаванья Грее и его девушке. Хочешь?

– Хочу.

Неожиданно выдохнув, он ладонями охватил мои скулы и впился в меня поцелуем. Совершенно другим, пылким, глубоким, бесконечно-бесстыдным и откровенным. Должно быть, так путник, умирающий от жажды в пустыне, припадает к источнику. Он взахлёб меня пил, он рухнул в наш поцелуй с головою, как падают в море с обрыва. Но ко дну мы с ним шли уже вместе.

Кажется, этой ночью я не одна совершаю жутчайшую глупость, всё больше влюбляясь в Лазурного вора.

Нет.

У него теперь есть своё имя. Мой Грей не мог от меня оторваться, постанывая от нахлынувшего чувственного наслаждения. И мне не было страшно. Даже теперь, забываясь от возбуждения, Грей руками удерживал меня нежно и осторожно, как будто ребёнка. Похоже, что идиотов на корабле стало двое. Похоже, тем самым пиратам, о которых он тут говорил, очень крупно не повезло.

19. Пара нужных вопросов

Жест до боли мне близкий, земной. Я вздохнула.– Через пятнадцать имперских минут у меня снова вахта… – тоном, полным отчётливого сожаления, Грей произнёс едва слышно и, горячими пальцами бережно убирая длинную прядь моих непослушных волос, поцеловал нежно в лоб.

Вахта – это действительно очень серьёзно. Особенно для капитана. Мне нельзя просто даже сказать: “Останься со мной, мой похититель!” Хотя очень хотелось. Но я – выпускница Космической Академии, сестра целых двух адмиралов Империи и дочь настоящего моряка.

Я никогда так не сделаю.

Крепко зажмурившись, я сидела на твёрдых и тёплых коленях мужчины, неожиданно ставшего близким, и, щекой прижимаясь к широкой груди, слушала стук его сильного сердца. Шум взволнованного дыхания, чем-то похожий на мерный рокот земного прибоя. Хорошо и уютно. Никуда не хочу отпускать.

– Мне можно с тобой? – глаз даже не открывая, едва слышно спросила я его .

Момент истины. Для капитана загадочного инопланетного корабля логично и правильно было оставить меня здесь, в каюте. Ведь я ещё в самые первые часы моего пребывания в этом месте начала догадываться о том, сколько бесценных тайн прятал Грей. Благородный (в этом я уже не сомневалась) представитель таинственной расы, вместе со своим экипажем.

На их корабле не нашлось ничего, даже отдалённо похожего на типовые космические системы, давно привычные и знакомые. Мне легко удалось разобраться лишь с душем и туалетом, а все остальное – загадочно, как тёмный лес на незнакомой планете в самом дальнем секторе никому неизвестной галактики.

Грей не должен был мне открывать свои тайны. Он вообще ничего мне не должен. Я, может быть, и не самое разумное существо во Вселенной, но этот факт точно успела уже осознать.

– Успеешь переодеться? – он снова тихо и хрипло спросил, горячим лбом прислонившись в моей взъерошенной макушке.

– Отпустишь? – сама уходить никуда не хотела, мучительно открывая глаза. Реальность в них хлынула холодом света.

– Почему ты такая, Мария? – осторожно меня отпуская, он выпрямился.

– Уродилась такой, – я ему улыбнулась, пристально вглядываясь в лицо, мне, вдруг оказавшееся самым красивым во всей обитаемой части Вселенной.

Смотрела и не могла насмотреться. На бездонный взгляд его. Родной, серый. Завораживающе-серьёзный и нежный одновременно. В моей жизни ни разу никто ещё так на меня не смотрел. От одной этой мысли за спиной у меня неожиданно выросли крылья.

Я всемогуща. Мне по колено моря, океаны, межзвёздные ураганы я удержу одной левой рукой. Пираты? Они ещё просто не знают, с кем связываются. Мне лишь оставалось теперь утрясти пару жизненно-важных вопросов.

– Братья с раннего детства зовут меня Маруся. Родители – Маша, Мурёна. А как назовёшь меня ты?

Грей в ответ рассмеялся. Впервые за всё время нашего непродолжительного знакомства. И это он тоже делал красиво: мягко порыкивая, словно большой синий кот, он лицо уронил мне на плечо, крепко снова к себе меня прижимая. Я так на него засмотрелась, что даже забыла обидеться.

– Прости… – поднял голову, изумив меня фиолетово-сизым румянцем, – “Ма”, – на языке моего народа обозначает: – “возвращение”, “рус” – жизнь, а “я”, – то же, что и на имперском. “Маруся” – дословно: “вернувшая меня к жизни”. Это на самом деле так, моя маленькая землянка. Умеешь ты… встряхивать и возбуждать. Это благородное имя тебе безусловно подходит, твои братья правы.

Ответил, жадно ловя совершенно осоловевший мой взгляд. Влюблённый, наверное, поскольку Грей обмер с откровенно-неверящим выражением в серых глазах.

Страшно, милый? А самой-то мне знаешь, как страшно? До судорог, до зубовного скрежета. Мы с тобой представители разных миров. И различный цвет кожи – самая малая разница в бесконечном списке отличий. Но главное о моём синекожем герое я уже твёрдо знала. Он – последний свободный романтик в нашей галактике, насквозь пропитанной духом корысти и предательства.

Молча встав, я пошла одеваться, продолжая ловить на себе его жадные взгляды. Наготы своей перед ним почему-то совсем не стеснялась. Пусть смотрит. Отрадно мне слышать его учащающееся дыхание, видеть бегущую неотрывно за мной темноту его глаз.

– Сколько времени продолжаются вахты в твоём экипаже?

Безмолвие затянулось, а меня сейчас крайне важно было слышать его необычно низкий голос.

– Четыре имперских часа, – хрипло откликнулся Грей. – Если захочешь поесть, это легко можно будет устроить.

– Бурашка всегда хочет есть. И она от меня не отстанет, сам знаешь. Кстати, имей сразу в виду: после вахты я категорически намерена проститься с абсолютно излишней особенностью моего организма. Я невинность имею в виду.

Кажется, Грей поперхнулся. Нет, ну, а что