Хлопок входной двери звенел у нее в ушах еще несколько часов, но, хотя Миа расстроилась из-за того, что Зандер не заключил ее в объятия, признавшись, что тоже любит ее, она не совсем удивилась, что он убежал так, словно у его ног были адские псы. Напугать его признанием в любви всегда было возможно. Он не в первый раз отступал, чувствуя угрозу. Ему часто требовалось мгновение или два, чтобы переварить услышанное. Важно то, что она рассказала ему о своих чувствах и дала понять, что, по ее мнению, чувствует он. Теперь его ход, и, если повезет, ему не потребуется слишком много времени, чтобы разобраться во всем и поступить правильно.

Пока этого не случилось, у нее было чем себя занять. Миа заново знакомилась со своей квартирой, которая казалась очень маленькой и тесной после восьми дней, проведенных в роскошных апартаментах. Она искала запасную зубную щетку, так как свою оставила у него в машине. Затем работала над планами, идеи которых пришли в эти дни. Она подумывала о том, чтобы сделать Хэтти партнером в бизнесе. Вскоре ей понадобится помощь и поддержка, не говоря уже об отпуске, и она не только безоговорочно доверяла Хэтти, — ее подруга и коллега этого заслужила.

Несмотря на занятость, Миа не переставала думать о Зандере, она очень скучала и переживала, как он там. Первая ночь будет трудной, но она не станет звонить ему. Будущее их ребенка, да и ее самой, зависит от того, даст ли она ему время прийти к единственному возможному выводу, поэтому не станет давить на него.

После двух дней полного молчания Миа пришлось столкнуться с фактом, что Зандер не только не собирался делать ответный ход, но и, вполне возможно, даже вышел из игры. «Почему так долго?» — обеспокоенно размышляла она, разделывая ножом креветки для вечеринки на пятьдесят персон. Почему история повторяется? Ведь им было так хорошо вместе… Неужели она оттолкнула его своей настойчивостью? Может, она давила на него и требовала того, к чему он еще не готов? Такое случалось и раньше. Могло ли случиться снова? При мысли об этом у нее екнуло сердце, нож выскользнул из руки, и она порезала палец. Ругая себя за глупость, Миа бросила креветки, схватила кухонное полотенце и отправилась на поиски аптечки.

Неужели она действительно ничего не вынесла из предыдущих отношений? Почему она должна что-то говорить? Почему ее не устроило существующее положение вещей, и она решила ускорить процесс сближения?

«Но что, если Зандер никогда не сможет дать ей то, чего она хочет? — Миа задумалась и дрожащими руками открыла коробку в поисках пластыря. — Что, если он ее не любит?»

Сердце болезненно сжалось, и на глаза навернулись слезы.

Она просто не сможет жить без него…

— Самые маленькие порезы — всегда самые страшные, — сказала Хэтти, сочувственно поморщившись, когда Миа сняла салфетку с кухонного полотенца и наложила пластырь.

— Ты абсолютно права, — ответила Миа, проглотив ком в горле и натянув перчатку.

Разумеется, ей предстоит пережить еще тысячу таких моментов. Но она должна быть сильной и двигаться дальше. В какой-то момент им все равно придется общаться, и, если Зандер не собирался быть инициатором, значит, им будет она. Но для этого придется взять свои чувства под контроль, чтобы не сломаться.

Через три дня после того, как Зандер сбежал из квартиры Миа, он ничего не исправил и ни на шаг не приблизился хоть к какому-то решению.

Это были самые долгие, самые разочаровывающие дни в его жизни. Он не мог сосредоточиться. Аппетит пропал. Не в силах оставаться в своей квартире, которая хранила слишком много воспоминаний, он поселился в апартаментах, примыкающих к офису, но и это не помогло.

Он стал вспыльчивым и раздражительным. Как только он появлялся в офисе, его помощники бросались прятаться. Зандер не узнавал самого себя и не понимал, как жить дальше.

У него было достаточно времени, чтобы обдумать все, что сказала Миа. Определенно достаточно, чтобы признать ее правоту. Он влюбился в нее. Вероятно, с того самого момента, как увидел. В тот далекий июньский день он вошел в ее офис в промышленном районе на востоке Лондона, взял ее за руку и словно переродился. Даже если бы Миа не забеременела, он рано или поздно разыскал бы ее.

Зандер не хотел быть один, теперь он убедился в этом. Он хотел ее, но просто не мог преодолеть страх уязвимости, страх остаться с разбитым сердцем. Он не знал почему. Он пытался подумать над этим, даже погуглил, но безрезультатно.

Сейчас Зандер был не один. Он стоял в баре рядом с банкетным залом одного из лучших лондонских отелей, где проходила рождественская вечеринка компании — слава богу, не «Холлидей Кейтеринг», — и потягивал виски, как воду.

Зандер не хотел быть здесь. У него не было настроения веселиться. От шума — болтовни пяти сотен веселящихся людей и грохота оркестра, у него болела голова. Однако оставаться одному было еще страшнее. На самом деле он не знал, чего хочет. Ведь Миа получить он не мог. Однако продолжать прятаться и дальше было невозможно, рано или поздно ему придется выйти на связь.

Талия, которая присутствовала в качестве главы подразделения благотворительного фонда компании, присоединилась к нему в баре и заказала бокал белого вина.

— Сегодня без Миа? — спросила она, как будто смогла прочитать его мысли.

У Зандера сковало сердце, в голове застучало. Сколько еще он сможет это выносить?

— Сегодня — без.

— Надеюсь, ничего серьезного?

Его сестра надеялась напрасно. И в прошлом он, возможно, отнесся бы к этому легкомысленно — пожал плечами и улыбнулся, — но сегодня у него не было сил притворяться.

— Мы больше не вместе.

— Сочувствую. Тебе, должно быть, больно…

— Так и есть. — Зандер залпом выпил содержимое бокала и подал знак принести еще.

— Ты влюбился в нее?

— Почему спрашиваешь?

— За ужином на прошлой неделе ты не сводил с нее глаз. Честно говоря, я думала, что комната вот-вот вспыхнет. Это даже Лео заметил.

— Я с ума по ней схожу, — сказал он, не видя смысла отрицать то, что было очевидно всем, кроме него.

— А она в тебя влюблена?

— Говорит, да.

— Тогда в чем проблема?

Зандер понятия не имел.

— Это сложно.

— Ты любишь ее. Мия любит тебя. Вот и все. Что здесь сложного?

Если бы все было так просто… Талия не боялась, что у нее вырвут сердце и растопчут его.

— Как ты это делаешь? — спросил он, нуждаясь