Но тихий голос в голове требовал проявить осторожность. Всего две недели назад Зандер узнал о том, что он, любимец прессы, миллиардер-плейбой, станет отцом, и его жизнь навсегда изменилась. Все, во что он верил последние тридцать лет, было переосмыслено. В сознании Зандера до сих пор шла скрытая борьба, и если она скажет, что чувствует, и он испугается, что определенно возможно, насколько неловко это будет?

В данном случае, возможно, следует проявить терпение. Она должна все сделать правильно. От этого зависит ее будущее и будущее их ребенка. Миа не могла позволить себе все испортить.

В целом день выдался чрезвычайно успешным, с удовлетворением подумал Зандер утром, заваривая Миа чашку зеленого чая.

Когда Зандер убедился, что не он стал причиной ее расстройства, его охватило облегчение, вскоре сменившееся радостью. Остаток дня прошел так, как он и предполагал, — чистое, бодрящее, беззаботное веселье, какого у него не было уже очень давно.

Проносясь сквозь лес на снегоходе вместе с Миа, он получил больше удовольствия, чем на самой экстремальной лыжной трассе. Ее восторг от домика в лесу, ледяного отеля с рестораном в иглу — был искренним и заразительным.

Зандер действительно был очарован красотой северной природы: ледяной водопад, горы, покрытые лесом, круглые зеркала застывших озер поражали воображение. Прошлой ночью он смотрел на звезды, и всполохи чистого цвета, танцующие по небу, заворожили его.

Было что-то уникальное в том, чтобы заниматься любовью под таким небом. Желание приняло новую форму. Как будто они каким-то невероятным образом пытались соответствовать великолепию природы. Страсть Миа была дикой, ее желание доставить ему удовольствие бесконечно сильнее, чем обычно. Он все еще не полностью пришел в себя.

— Можешь поверить, что меньше чем через неделю Рождество?! — воскликнула она, принимая из его рук чашку чая. — Пить какао с зефирками и смотреть старые фильмы в пижаме после такого — настоящий отдых.

— Ты так обычно отмечаешь?

— Да.

Он нахмурился.

— Одна?

— Знаю, звучит не очень весело, но я привыкла. — Миа ободряюще улыбнулась, что, как ни странно, совсем его не успокоило. — Правда. Меня постоянно приглашали погостить в семьи подруг, но это лишь сильнее подчеркивало, что своей у меня нет. Проще относиться к этому как к очередному дню, к тому же я все равно обычно вымотана после бешеной декабрьской суеты. У меня даже нет сил на то, чтобы поставить елку, не говоря уже о том, чтобы как-то украсить дом.

Мия сделала глоток чая, и Зандер вспомнил о ее нервном срыве вчера утром и поймал себя на том, что жалеет, что не может облегчить ее боль так же, как она облегчила его.

— А ты? — спросила она, отвлекая его от этой озадачивающей и слегка тревожащей мысли и возвращаясь к разговору.

— Рождество — тоже не мой любимый праздник в году, — признался Зандер. — Родителей никогда не было дома. Отец постоянно был погружен в работу. А мама всегда отдыхала в каком-нибудь жарком и солнечном месте. Праздничного настроения почти не было. Сейчас меня пригласили в гости к Лео на Санторини.

— В этот раз отметишь Рождество с ними?

А это идея. Зандер никогда об этом не думал. Ему всегда казалось, что он кому-то мешает, поэтому обычно ехал в офис, а когда сотрудники расходились по домам и в здании воцарялась пугающая тишина, шел домой пешком через весь город. Пройдя не меньше семи миль, он пропускал пару бокалов виски и необычно рано ложился спать. Но в этом году, из-за всех личных откровений, которые у него недавно были, и их последствий, он действительно мог накупить подарков для племянниц и рвануть на Санторини.

— Еще не решил.

— Я знаю, что технически мои две недели к тому времени истекут, — сказала Миа, и ее глаза заблестели, когда она посмотрела на него поверх чашки, — но, может быть, мы могли бы провести этот день вместе в этом году? Может, мы могли бы начать создавать какие-нибудь собственные традиции?

Зандера бросило в жар. Откуда взялось это внезапное неприятное чувство, он не мог сказать. В таком предложении нет ничего необычного, потому что они вполне могли бы провести вместе еще много рождественских праздников.

Однако блеск в ее взгляде и выражение лица нервировали его. Казалось, Миа излучала надежду, тепло, страстное желание, и он не мог понять, почему его это пугает.

Но еще больше Зандера тревожила мысль о ее переезде. Миа хочет уехать? Почему? Разве она не довольна их соглашением? Он думал, что все хорошо и можно было бы жить вдвоем всегда, ради удобства.

Но Зандер не хотел размышлять о странном предчувствии надвигающейся разлуки. Он подумает об этом после возвращения. Этим утром, как только взошло солнце, они отправились на сафари на упряжке с хаски. Никаких паров бензина, никакого грохота двигателей — только он, Миа и зов дикой природы, — и он хотел насладиться этим.

Зандер отбросил в сторону опасения и с таинственной улыбкой ответил на вопрос Миа:

— Почему бы и нет?

Они приземлились в Лондоне в шесть вечера. Воодушевленная этим днем, — его событиями и разговорами, Миа спросила Зандера, могут ли они заехать в ее квартиру по пути к нему.

Миа с трудом сдерживала волнение, роясь в картотечном шкафу в рабочей зоне гостиной, пока он осматривал книги на полках. Подумать только, всего несколько недель назад она была совсем одна в этом мире, в одиночку пыталась построить будущее, о котором мечтала, а теперь с ней рядом самый великолепный мужчина на свете, и скоро у них будет ребенок!

Признаки того, что она не ошиблась насчет его чувств, были налицо. Они должны провести Рождество вместе, первое, как она надеялась, из многих. Она побывала в Лапландии и даже каталась на собачьей упряжке. Что за поездка! Зандер, сидя в санях, обнимал ее так нежно, так крепко, словно она по-настоящему дорога ему. Он не упускал возможности прикоснуться к ней, поцеловать. Его улыбка согревала, как солнечный свет, отчего ее сердце таяло, наполняясь любовью.

На обратном пути Зандер большую часть времени молчал, между его бровями пролегла едва заметная морщинка. Должно быть, он сожалел, что их путешествие подошло к концу. Миа тоже могла бы остаться там навсегда.

— Вот оно!

Найдя, что хотела, Миа задвинула ящик и протянула Зандеру белый прямоугольный конверт.

— Это то, о чем ты просил, — пояснила она, ее сердце бешено колотилось, дыхание перехватывало.

Зандер взял его и нахмурился.

— Что это?

— Открой.

Он достал документ и застыл на месте.