— Точно, — сказала Миа, адреналин бурлил с такой силой, что у нее закружилась голова. — Документы, которые ты просил. Чтобы мы могли пожениться.

Преодолев оцепенение, Зандер медленно сложил документ и убрал в конверт.

— Спасибо, но не надо, — произнес он холодно.

Радостное возбуждение мгновенно испарилось.

— «Спасибо, но не надо»? — эхом повторила Миа.

— Я больше не вижу в этом необходимости.

Что? Миа открыла рот, но, не найдя подходящих слов, закрыла его.

— С каких это пор? — наконец выдавила она.

— С тех пор, как мы начали разговаривать.

— А как насчет защиты прав?

— Закона достаточно.

— Но ты не хотел даже думать, — не унималась Миа.

Зандер пожал плечами:

— Благодаря тебе у меня больше нет неуверенности.

Миа не знала, что сказать. Все пошло не так, как она ожидала.

Она предполагала, что Зандер обрадуется и тут же потащит ее под венец. Ей и в голову не приходило, что он может передумать. А ведь она даже не успела рассказать ему о своих чувствах. Неужели этот момент настал?

— Что, если я хочу выйти за тебя? — напряженно спросила Миа.

— А ты хочешь?

— Да.

— Я не буду запрещать тебе общаться с моей семьей, если ты об этом беспокоишься. У тебя будет щедрое пособие, которое ты сможешь использовать по своему усмотрению. Я куплю тебе дом с садом, любой, где только пожелаешь. Нам не нужно жениться, чтобы все получилось. Сейчас не девятнадцатый век.

Когда-то это были ее слова, но больше нет. Того, что он предлагал, было недостаточно. Дело было даже не в этом.

— Я не хочу выходить за тебя ради нашего ребенка, — заявила Миа. — Я хочу выйти за тебя только ради себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Я влюбилась в тебя, — призналась она, не в силах больше сдерживать чувства, которые крутились внутри, как колесо обозрения. — И ты влюбился в меня.

Глава 14

Стоя в центре маленькой, но уютной гостиной Миа, Зандер застыл. Через окно он видел, что светит солнце и на небе нет ни облачка, с улицы доносились сигналы автомобилей, лай собак, отголоски разговоров, однако в комнате стояла пугающая тишина, а воздух казался густым и тяжелым, как перед бурей.

— Это бред, — сказал Зандер.

Миа ахнула и отшатнулась, как будто у нее перехватило дыхание, но тем не менее расправила плечи и вздернула подбородок, ведь по-другому нельзя, потому что она никогда ни от чего не отступала.

— Что именно?

— Все. — Так и должно было быть. Как по-другому? — Ты делаешь то, чего обещала не делать, и видишь в этом то, чего просто нет. Помимо ребенка нас связывает только безудержное влечение и периодические разговоры — это все, что у нас есть.

— Ты упрощаешь.

— Я объективен.

— Нет, это не так, — сказала Миа, ее пристальный взгляд приковал его к месту. — Ты познакомил меня со своей семьей. Ты интересовался моим мнением и советом и доверял мне настолько, что поделился со мной своими самыми глубокими страхами. Ты впустил меня в свой мир. Ты был мне рад. Ты отвез меня в Лапландию!..

Зандер стиснул зубы. Теперь он понимал, почему у Миа сложилось неверное представление. Ее нелепое утверждение о том, что они влюблены друг в друга, было совершенно непреднамеренным следствием его желания преодолеть прошлое, чтобы посмотреть в будущее. Да, они поговорили и установили определенную связь, но он строил деловые отношения, практическую договоренность, которая обеспечит им спокойное и предсказуемое будущее, вот и все. Ничего больше.

— Да. В качестве благодарности за то, что ты помогла мне справиться с прошлым.

— Ты мог бы просто пригласить меня на ужин.

— Я бы уже это сделал.

Миа скрестила руки на груди и выгнула золотисто-рыжую бровь.

— А как ты объяснишь тот поцелуй в машине по дороге в дом на сваях?

— Просто сочувствие.

— Мы оба знаем, что это было нечто большее, — сказала Миа, резко тряхнув головой. — Я почувствовала, как ты содрогнулся.

— От облегчения. Потому что я думал, что все испортил. Снова.

— На сафари с хаски ты держал меня в санях так, словно не мог отпустить.

— Чтобы ты не выпала и наш ребенок не пострадал.

— Я хорошо пристегнулась.

У Зандера кончились слова. В голове опустело. На это у него не осталось контраргументов. Она говорила правду. Они оба были пристегнуты. И когда до него дошло, что другие ее замечания тоже были правдой, кровь прилила к ногам, земля ушла из-под ног, и ему пришлось опереться рукой о книжный шкаф, чтобы не упасть в обморок.

Он мог бы пригласить ее на ужин. То, что Миа почувствовала, когда он поцеловал ее в машине, было не просто сочувствием и облегчением. Он хотел разделить с ней ее боль.

Что это означало? Что он лгал самому себе? Нет. Это не так. Он не мог так поступить. Потому что это означало бы, что Миа права и между ними нечто большее, чем он предполагал, но этого не могло быть.

Он не мог влюбиться в нее!..

Холодный пот выступил у Зандера на спине. Он не способен на это. Он слишком хорошо научился прятать эмоции, которые вызывали отвращение у его отца, на которые мать не обращала внимания и которые он сам считал очень опасными.

До тех пор, пока не встретил Миа… Благодаря ей он снова начал испытывать чувства. Обиду, панику, замешательство, облегчение, возбуждение, гордость, ужас — он чувствовал все, иногда так глубоко, так непостоянно, что шатался под их тяжестью.

Миа действительно что-то значила для него. Вернее, она значила для него слишком много. Все!

И из-за этого она могла уничтожить его. Растоптать все его чувства, эти новые ужасающие чувства, о существовании которых он даже не подозревал, и оставить его истекать кровью, сломленного, страдающего, потерпевшего крах.

Он не мог этого допустить. Такая уязвимость просто неприемлема! Он не поставит себя в положение, в котором может оказаться слабым, нерешительным и сомневающимся в себе. Он должен оставаться сильным и уравновешенным, а не открывать свое сердце и предлагать Миа взять его в руки.

Но было еще не поздно отступить и поднять подъемный мост, пока он не выяснит, как исправить то, что натворил. Все, что ему нужно сделать, — это глубоко вдохнуть, успокоиться и найти выход из этого хаоса. Главное — не паниковать. И дышать. Медленно и глубоко.

Зандера охватило благословенное оцепенение. Лед тек по его венам, и он снова мог ясно мыслить.

— Извини, — сказал он, полностью сосредоточившись на необходимости убежать в безопасное