Митч оглядывается на трибуны и замечает, что я на него пялюсь. Я слишком вымотана, чтобы закатить глаза, и эмоционально, и физически. Поэтому я поступаю как он: киваю в знак приветствия. Он отвечает едва уловимой ухмылкой, она настолько незаметна, что пару недель назад я бы даже не посчитала это улыбкой. Но чем больше я общаюсь с Митчем, тем больше я замечаю то, чего другим не увидеть.

Я становлюсь более чувствительной к его реакциям, ведь чтобы их заметить мне и правда приходится внимательно вглядываться. Лишь тогда я подмечаю блеск в его глазах, когда он меня дразнит, то, как дергается уголок его губ, когда он хочет улыбнуться, или как сжимается его челюсть, когда он раздражен. Последнее происходит довольно часто. Да уж, «Машина» Митч совсем не робот, а человек. Просто за его вспыльчивостью и физической силой не каждый может разглядеть остальное.

Глава 15

Митч

Мне больно смотреть на опухшие от слез печальные глаза Энди. Мне больно, хотя мое сердце должно быть заперто на замок. Несмотря на то, что я особо не откровенничал с доктором Кертисом, из‐за этой дурацкой терапии во мне пробуждаются чувства. А может, дело совсем не в этом, а в самой Энди.

Проблема в том, что я не хочу ничего чувствовать. Но, в то же время, от этого мне так хорошо.

Нет, не хорошо, скорее, до ужаса страшно. Но не в плохом смысле, а как перед первой татуировкой.

Я подмечаю, что Ноа тоже часто поглядывает на сестру, нахмурившись от волнения.

Наконец, я решаюсь задать ему вопрос:

– С твоей сестрой все в порядке?

Он поднимает бровь, явно удивленный тем, что меня это интересует. Я надеюсь, он не думает, что я задумал его подразнить, как остальные, по поводу того, какая горячая у него сестра. Ладно, признаюсь, о последнем я явно думаю больше нужного, но я и не думал шутить об этом!

– Не знаю. Мне кажется, она расстроилась из‐за спортзала.

– Спортзала? – переспрашиваю я, еще больше запутавшись в ситуации.

Ноа отрабатывает езду задом наперед, поэтому я поспешно разворачиваюсь и подъезжаю к нему, тоже двигаясь в обратном направлении.

Он продолжает:

– Она хотела начать качаться и заказала оборудование для домашнего спортзала, – Ноа делает паузу, концентрируясь на своих движениях. – Она сказала, что ей не хватает роста, чтобы установить силовую раму, – он замирает, вновь посмотрев на свою сестру. – Ее это сильно расстроило.

– Моего роста хватит, – выдаю я, не удержавшись. Не желая показаться навязчивым, я прокашливаюсь и добавляю: – И у меня много высоких… друзей.

Слово «друзья» очень странное по ощущениям. Как есть взрывную карамель и запивать ее содой.

– Думаете, вы и ваши… друзья, – Ноа произносит это слово с улыбкой, будто бы знает, что мне некомфортно, – можете помочь?

Я пожимаю плечами.

– Думаю, да.

Ноа неспешно кивает.

– Хорошо. Может, от этого ей станет получше. Видимо, ей не терпится заняться спортом.

Я стараюсь не рассмеяться. Нет, должно быть что‐то еще. И мне хочется докопаться до правды. Я хочу быть тем, кому Энди доверит самое сокровенное. Но я – уж точно не тот, кому она захочет открыться.

– Какой у вас адрес?

Ноа медленно растягивает губы в широкой улыбке.

Не прошло и суток, а я уже стою на пороге дома Энди и Ноа. Собираясь позвонить в дверь, я вдруг останавливаюсь, услышав шепот за спиной. Повернувшись, я оглядываю Брюса и Колби, которые хихикают как дети малые. И о чем я только думал, когда решил взять их с собой?

Реми разделяет мое раздражение и толкает Колби локтем в бок. У Уэста свидание с Мэл, а это значит, одним раздражающим хоккеистом меньше.

– Ребята, может заткнетесь, наконец?

– Извиняй! – громко шепчет мне Колби. – Я просто поверить не могу, что ты влюбился.

– Ни в кого я не влюбился, – тут же выпаливаю я, и все разражаются тихим смехом.

– Ага‐а-а, – протягивает Брюс, подмигнув мне.

Реми рычит от недовольства.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Вновь повернувшись к двери, я наконец нажимаю на кнопку звонка.

Через мгновение нам открывает Ноа, широко раскрыв глаза. Он удивлен, что нас четверо. В его глазах я вижу восторг. Возможно, даже больше при виде моих приятелей, чем при виде меня. На нем красная футболка «Иглз» с номером Реми на плечах.

Я делаю мысленную заметку о том, что стоит подарить ему такую же, но с моим номером.

– Здрасьте, – нервно выдыхает он. – З‐заходите…

Мы проходим в тесную прихожую. В ней так тесно, что мы все стоим плечом к плечу. Я замечаю семейное фото на стене. На нем Ноа, Энди и, предполагаю, их родители. Я отмечаю, что Ноа похож на отца, но глаза у него мамины. А вот Энди – точная копия своей матери. Просто помоложе. Почувствовав, будто бы я нарушаю границы, я быстро отвожу взгляд от фотографии.

– Ноа, кто там? – кричит Энди из другой комнаты.

Мальчик бежит на ее голос, подзывая нас жестом следовать за ним. Мы проходим по узкому коридору один за другим, потому что иначе мы не помещаемся, и входим в гостиную, слитую с кухней. Стены покрашены в приятный желтый оттенок. Кухня вся заставлена коробками из‐под еды и бутылками с водой, а в раковине стоит грязная посуда. Дом, хоть и обжитый, но уютный.

Энди встает с дивана с пультом в руках и с удивлением смотрит на нас.

– Эм… – это все, что она может сейчас сказать, все еще осмысливая происходящее. В принципе, меня это не смущает, потому что это дает мне пару драгоценных моментов полюбоваться ей.

Энди одета в розовые шорты с сердечками, благодаря которым видны ее прекрасные спортивные ноги. На ее майке изображена стопка книг, а под ней написано: I like big books and I cannot lie[4]. Ее светлые волосы убраны в растрепанный высокий хвост, а на ногах у нее белые пушистые гетры до колен.

Красивее девушки я в жизни не видел.

Наконец Энди собирается с мыслями.

– Ноа… Что эти четверо гигантов делают у нас дома? Где‐то открылся волшебный портал, а я об этом не знаю?

Я оглядываюсь на парней. Реми очевидно удивлен тем, что она их не узнает. Дело не в том, что он зазнался, а в том, что в Вашингтоне нас знают все, и шагу не ступишь, чтобы не быть замеченным фанатами.

Брюс прикусывает щеки,