Шрифт:
Закладка:
Наконец Реми прерывает молчание:
– Хорошо, второй вопрос. Что имеет в виду ведущий, когда говорит «пончик»?
Энди опускает плечи, чувствуя поражение.
– Пончик? – она повторяет слово так, словно говорит на другом языке. – Это что‐то вроде… талисмана команды? Это маскот?
Брюс издает хныкающий звук, как будто вот‐вот заплачет. У Колби от удивления отвисает челюсть. Ной и Реми просто качают головами.
– Пончик – это шайба, блондиночка, – объясняю я[5].
Она кидает на меня сердитый взгляд, а затем поворачивается обратно к Реми.
– Ладно, первые два вопроса не в счет. Спроси еще что‐нибудь.
Он смотрит на нее с сомнением, но все‐таки задает еще один вопрос:
– Кто сейчас является капитаном команды «Ди Си Иглз»?
Мы все смотрим прямо на Реми, пытаясь всячески передать, что Энди буквально говорит сейчас с капитаном команды.
Но Энди этого не замечает, игнорируя нашу молчаливую подсказку. Вместо этого она недовольно стонет:
– Эти вопросы слишком сложные!
Комната взрывается смехом. Мы все хохочем так громко, что соседи, наверное, подумают, что это гроза. Даже у Реми на глазах выступают слезы… Хотя, может быть, не от смеха, а от разочарования.
– Прости, блондиночка, – Реми использует придуманное мной прозвище, – ты безнадежна.
– Спроси, что такое хет‐трик! – Энди повышает голос, защищаясь. – Уж это я знаю! Или… или какие цвета у вашей формы!
Колби усмехается:
– Я лучше прямо сейчас заброшу сотню в копилку, чем продолжу издеваться над всеми, и над собой в том числе.
– Согласен, – признается Брюс.
– Ладно уж. Но я бы посмотрела на то, как вы, ребята, ставите капельницу. – Девушка тяжело вздыхает, переминаясь с ноги на ногу. – Могу я хотя бы предложить вам всем что‐нибудь выпить? Я как раз собиралась приготовить себе пинаколаду, пока вы не пришли.
Колби отрывается от чтения инструкции и говорит:
– Я за!
– Я тоже, – говорит Брюс и начинает напевать старую песню о любви к пинаколаде.
Реми кивает.
– После такого мне нужно что‐нибудь покрепче… Но я соглашусь на пинаколаду.
Энди встречается со мной глазами, и я готов поклясться, что ее взгляд смягчается. Шоколад ее глаз плавится под напором моих. В них немой вопрос. Ее взгляд выражает нечто большее, чем просто «не хочешь ли ты пинаколаду?». Может быть, я, конечно, преувеличиваю, убеждаю себя в том, чего нет… но я бы сказал ей, что с удовольствием согласился бы на гораздо большее, чем коктейль.
Ошеломленный тем, как она на меня смотрит, я резко выпаливаю:
– Я не пью.
– Ох, – выдыхает она удивленно, но быстро придумывает ответ: – Тогда как насчет розового лимонада?
Я чувствую уже знакомое невольное движение моих губ, словно мое тело само заставляет меня улыбаться. Раньше сдерживать улыбку было так легко… до появления Энди. Той самой, которая пьет розовый лимонад и пинаколаду в январе.
– Да, было бы здорово.
Она улыбается и широко раскрывает глаза, глядя на брата. Он улавливает ее намек и следует за ней, чтобы помочь с напитками.
Колби начинает обмахиваться воротом футболки.
– Черт, мне одному жарко? Или это просто пар пошел от горячих гляделок Энди и Митча?
– О, это определенно из‐за их зрительного контакта, – как ни в чем не бывало заявляет Реми. Я свирепо смотрю на него: вообще-то он должен быть самым зрелым и уравновешенным в группе.
Брюс присвистывает.
– Химия между вами, ребята, почти компенсирует тот факт, что она никогда не слышала о Уэйне Гретцки.
– Вот именно, что почти, – соглашается Колби.
Глава 16
Энди
– Ты раздаешь наш адрес направо и налево? – шепчу я Ноа на кухне, пока мы делаем пинаколаду и розовый лимонад.
– Митч не незнакомец, – шепчет он в ответ, – и с остальными ты тоже знакома.
– Мы виделись всего один раз! – я перехожу на повышенные тона и снова понижаю голос: – Если мы виделись с кем‐то один раз, это не значит, что этому человеку нужно дать свой адрес. Разве мама с папой не говорили тебе, что с чужими нельзя разговаривать?
– Митч просто хотел помочь, а тебе правда нужна была помощь.
Я фыркаю, не в силах с этим поспорить. На эмоциях я слишком резко втыкаю маленькие бумажные зонтики в стаканы с напитками и чуть не опрокидываю один из них.
Заметив это, Ноа поджимает губы, стараясь сдержать улыбку. И тут я понимаю, что с тех пор, как ребята приехали сюда, мой брат улыбался и общался больше, чем когда‐либо до этого. Осознание этого немного смягчает мое раздражение. Но только совсем чуть‐чуть.
– Хотя бы предупреди меня в следующий раз, хорошо? Я была в пижаме, – на этой фразе я широко раскрываю глаза для большей убедительности.
– Я не думал, что это важно, – он пожимает плечами. – О…
Его брови взмывают вверх, будто он только что нашел ответ к загадке.
– Тебе нравится Митч.
Я открываю рот, чтобы ахнуть, но тут же закрываю его.
– Нет.
Ноа пристально изучает меня, от чего мне становится неуютно. Я смотрю на потолок, на напитки, на свои ноги – куда угодно, только не на него.
– Тогда почему ты вся красная?
Игнорируя его вопрос, я беру поднос с напитками со стойки и сую ему в руки. Один из коктейлей переливается через край прямо на поднос.
– Лед вот-вот растает, пора отнести коктейли ребятам.
– Ага. – Ноа поворачивается и, не сказав больше ни слова, направляется в комнату к гостям.
Ухватившись за край столешницы, я делаю глубокий вдох в попытке успокоиться. Закрыв глаза, я медленно выдыхаю. Я смотрю на высокий стакан с розовым лимонадом и добавляю к нему маленький зонтик, чтобы Митч не чувствовал себя обделенным. Мне действительно интересно, почему он не пьет? Ну а как же! Но, по правде говоря, это не мое дело. Может быть, он не пьет, чтобы держать себя в форме… хотя, другие ребята, кажется, об этом не беспокоятся.
Подавив свое настойчивое любопытство, я беру стакан и возвращаюсь в спортзал, который стал таковым благодаря здоровяку… и ребятам из его команды.
Остаток выходных я провожу на работе, так и не сумев найти время использовать новенький спортзал по назначению. Должна признать, ребята справились с работой намного лучше и быстрее меня. Нужно их как‐нибудь отблагодарить, как‐то помимо коктейлей. Но что можно сделать для группы мужчин, у которых есть деньги на все,
