Я смущённо улыбнулась и опустила взгляд.

– Нет, Шелли, ты не права. Я без ума от тебя с самого первого дня. А ты тогда не обращала на меня никакого внимания.

– Это неправда.

– Лёгкая похоть, любопытство – это не в счёт.

– Макс! – воскликнула я и обиженно скрестила руки на груди, на что дракон заразительно засмеялся.

– А что, скажешь, не так было? Мы с тобой когда сталкивались в коридорах после тренировки, от тебя определённо ощущалось желание оказаться со мной в одной постели!

– Заткнись! – я хлопнула его по голове своей салфеткой, а Макс, подставив руки, засмеялся ещё заразительнее.

Я обиженно отвернулась. Макс, отсмеявшись, быстро доел свой кусок пирога, запил несколькими большими глотками чая и, выдохнув, задумчиво проговорил:

– То, что ты феникс, может изменить твою жизнь. Сейчас вокруг них много шума. Я дома слышал разговоры. Золотые запрещают сильно распространяться о них в газетах и других источниках информации, но фениксов активно изучают. Предположительно, с их… то есть, с вашей помощью удастся снять барьер на Краю Мира.

– Думаешь, меня заберут из академии?

– Да бездна их знает. Я бы не исключал такого развития событий. Вон девчонки Варгас, про которых ты говорила, они ведь в Айсхолле учатся. Там сейчас, конечно, бедлам, новое здание только начали строить, а большинство учащихся отправлены на длительные каникулы. Но их оторвали от занятий, чтобы они несколько дней провели в Храме с тобой. Но ведь ты не одна. Сотни фениксов должны переродиться в ближайшем будущем.

– И кому-то всем этим заниматься, – вздохнула я. – Они пообещали, что расходы на образование Золотые возьмут на себя, как обычно клан покрывает расходы на воспитание и обучение драконов. Так что есть надежда, что всё-таки…

– Раз они предполагают, что тебе понадобится финансирование, значит, они ожидают, что твои оценки ухудшатся, – сказал Макс вслух то, что я думала и чего опасалась, но гнала эти мысли прочь.

– Ты улетишь в Шигару, – тихо произнесла я. – Меня заберут на опыты. Маркус заканчивает академию в этом году. Что от команды останется?

Макс потянулся над столом и сжал мою ладонь, которой я постукивала по столешнице.

– Шелли…

– Я знаю, что ты скажешь. Жизнь идёт, и нам не вечно учиться в академии и не вечно быть командой. Всё меняется. Неизбежно. Так и должно быть, но…

Я шумно вдохнула и отвернулась.

– В любом случае, наше будущее в наших руках. Никто за нас не решит, как нам жить дальше. Вон когда Маркуса с Дэном посадили в камеру, да ещё и приковали к койкам цепями, они согласились там оставаться?

Я прыснула от неожиданного сравнения.

– Да, ты снова прав, – вздохнула я. – Но всё равно грустно как-то.

– Это была лучшая осень в моей жизни, – улыбнулся Макс. – Значит, ты теперь можешь летать?

Я неуверенно повела плечами.

– В Храме мне сказали, что могу. Я тренировалась там во дворах, но ещё ни разу не поднималась в небо по-настоящему и не пробовала преодолевать большие расстояния.

– Может, проветримся? Вещи по домам отнесём, родителям махнём, что в порядке – и куда-нибудь рванём? В Долине Синих Бабочек есть одно место, там огромные хвойные деревья создают естественный навес, а под ним есть костровище. Вид оттуда – просто бомба!

– Есть ещё кое-что, что мне нужно сделать как можно скорее, – тихо ответила я и замолчала, потому что подошла дочь хозяина таверны, чтобы убрать со стола пустую посуду.

– И что же? – спросил Макс, когда она ушла.

– Мне нужно извиниться перед парнями. Они ради меня в Храм забрались, в них стреляли, а потом ещё и на цепь посадили. Мне бы убедиться, что с ними всё в порядке.

– Что, совесть замучила? – ехидно уточнил Макс, и я пожала плечами, дескать, может быть.

Их поступок действительно остудил мне голову. И теперь, особенно после разговора с Максом, я больше не боялась встречи с ними. И почти не боялась собственных чувств.

“Люди ничем не отличаются от драконов, фениксов, керри и многих других рас, когда речь заходит о любви, – говорила Линаэль после того, как Маркус и Даниэль улетели из Храма. – Они могут полюбить одного, а могут – нескольких. Как сложится жизнь. Но времени и возможностей дарить свою любовь нескольким партнёрам у них недостаточно, и потому они склонны к моногамии. Это не хорошо и не плохо. Это просто есть. А феникс по своей природе – эссенция любви.”

“И разрушения, – добавила Эрика. – Синее пламя фениксов не может существовать без безумной тяги к любви. Иначе фениксы уничтожили бы все миры и остались бы одни в этой вселенной.”

– В таком случае, предлагаю оставить вещи дома, написать им на вещатели и закрыть этот вопрос, – предложил Макс. – Невозможно мучиться сомнениями всю жизнь. Чем быстрее ты разберёшься с самой собой, тем легче тебе станет.

– Хорошо, – согласилась я. – Только я совсем не умею ориентироваться в городе с высоты.

– Об этом не переживай, – Макс хлопнул по столу и встал. – Ну что, пойдём расставлять точки над всеми нужными буквами?

И протянул мне руку. Я взяла его за ладонь, а когда встала, он сильным, уверенным движением притянул меня к себе. Вторая его рука легла на мою талию, словно мы были в танце, прижимая меня к дракону.

Я закусила губу, прикрыла глаза и выдохнула, чувствуя, как разгорается внутри пожар. Несколько дней без драконов – и непреодолимое желание охватывало меня при каждом его прикосновении.

– Бездна-а, – выдохнул Макс прямо у меня над ухом. – Как же я долго ждал этого.

Я крепче прижалась к нему бедрами.

– Надо прекращать это, пока мы не зашли слишком далеко.

– Почему бы и не зайти, – Макс сжал в руке мой свитер, с силой проводя пальцами по спине. – Наверняка здесь наверху сдаются комнаты.

– Потому что нас ждут, – напомнила я. – И потому, что это будет нечестно по отношению к Марку и Дэну.

Макс неохотно выпустил меня, потом подхватил свою сумку, мой чемодан и пошёл к выходу.

***

Даниэль Мару

Я уже почти покинул территорию академии, как вдруг резко остановился, не дойдя до ворот всего несколько шагов. Там, на тропинке, которая вела к общежитиям, явственно ощущался запах Шелли.

После ночи в Храме, за которую нам пришлось отвечать перед отцом Маркуса, аромат Шелли ещё прочнее засел в моей памяти. Иногда мне казалось, что я чувствую его, но на деле это было лишь воображением. Но в этот раз всё было иначе. Запах был явным, отчётливым,