На другом конце – короткая поездка на такси до места назначения. Никакой охраны, никаких очередей, никаких автобусов к самолетам, зато есть вагон-ресторан, когда хочется размять ноги. Некоторые из моих лучших проектов были сделаны в вагоне первого класса на поезде «Евростар».

Вот почему я выбрал спальный поезд до Эдинбурга – старый романтик во мне подсказал это решение. У меня было достаточно времени, чтобы отправиться на север, потому что я взял целых две недели отпуска, но я сел на этот поезд в восемь вечера 26 декабря. Мой план состоял в том, чтобы изучить город, найти лучшие пабы и рестораны, чтобы полноправно играть в хозяина. Квартира, которую я снимал для нашей банды, была занята до тридцатого, поэтому на эти три дня я нашел гостиницу. Когда я сел в поезд, предвкушение заставляло меня нетерпеливо ерзать, глядя на сводчатый потолок. Внутри я был маленьким мальчиком, отправившимся на поиски приключений. Ну, это был не «Восточный экспресс». Но у меня были отдельная спальная каюта и крохотная ванная комната. Более того, там был первоклассный вагон-ресторан, где к ужину нужно было переодеваться. Черт, да, запишите меня!

Одетый, обутый и выбритый, я пришел в условленные восемь часов вечера. В вагоне было много людей, и служащий спросил, не возражаю ли я против того, чтобы подсесть к кому-нибудь. Я посмотрел в ему в глаза и увидел отчаянную мольбу. Его темные глаза и изогнутые брови кого-то мне напомнили.

– Конечно, – сказал я. – Я говорю на нескольких языках и могу поладить с большинством людей. Всё это часть приключения.

Плечи официанта расслабились от облегчения.

– Спасибо, сэр, не могли бы вы пройти сюда?

Я прошел мимо нескольких столиков, заполненных множеством оживленных людей, и нескольких пар, беседовавших вполголоса. В конце вагона стоял стол, накрытый на двоих, и пожилая дама за ним изучала булочку. Она подняла взгляд и оценила меня, в конце концов с улыбкой посмотрев мне в лицо. Она говорила с мягким, как шерсть, акцентом.

– Что ж, неплохо. Спасибо, Хэмиш.

Миссис Кэмпбелл была исключительной компанией. Она переставала задавать вопросы только для того, чтобы поесть, но в остальное время постоянно о чем-то спрашивала. Вскоре стало очевидно, что, если я перебью ее собственными вопросами, вечер превратится в допрос инквизиции. Самой нежной, самой мягкой инквизиции, какую только можно вообразить, но я уже устал от звука собственного голоса.

– Миссис Кэмпбелл, простите, что прерываю. Вы не возражаете, если я спрошу о вас? Например, откуда вы родом в Шотландии? У вас есть семья? Если вас это не смутит, я хотел бы немного услышать о вашей жизни. Я чувствую, что она интереснее, чем моя.

Она в течение нескольких часов рассказывала мне свои истории, которым я внимал, будучи в полном восторге. Вагон-ресторан опустел, а мы по-прежнему сидели под небольшим пятном света, пока она знакомила меня со своими необычайными приключениями. Официант подошел в третий раз и спросил, не нужно ли нам еще что-нибудь.

– Нет, спасибо, Хэмиш. Вы можете идти спать. Мы с этим молодым человеком провели увлекательный вечер, и я хотела бы повторить всё это снова. Спокойной ночи, Кларк. Хочу отметить, что очень рада, что встретила тебя.

– Взаимно. Не думаю, что когда-то вас забуду. Спокойной ночи, Робби.

Она поднялась на ноги и накинула шаль на плечи.

– Приятных снов, и наслаждайся своей поездкой в Эдинбург. – Она произнесла это как «Эмбра». Потом она повернулась и посмотрела мне в глаза. – На твоем месте я бы его забыла. – Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба, и затем она ушла.

Я дал Хэмишу чаевые и, покачиваясь, прошел по коридору в свое купе, прокручивая в голове наш долгий разговор, чтобы определить, какой из моих нейтральных ответов мог вызвать такой комментарий. Забыть кого? Даже после того, как я почистил зубы и умылся, ничего не пришло в голову. Я лег в постель, и на пороге сна всплыло воспоминание.

Я был в аэропорту в Индии, не помню в каком. Бангалор? Это было как минимум пять лет назад, а может, и больше. Было очень влажно, и я отчаянно нуждался в дýше. Как только доставят чемодан, я возьму такси, которое привезет меня в какой-то там забронированный компанией пятизвездочный отель с кондиционером. Моей путеводной звездой было холодное пиво из мини-бара.

Чемоданы не появлялись на карусели целую вечность, и я уже обошел весь зал прибытия, чтобы размять ноги. Часть зоны выдачи багажа была открыта, чтобы ожидающие родственники могли увидеть своих близких. Семьи махали руками, прыгали от волнения и посылали воздушные поцелуи. Это сильно отличалось от раздвижных дверей в Хитроу. Я вглядывался в нетерпеливые лица встречающих: дети, влюбленные, бабушки и дедушки – и вот там, прямо посреди всего этого, стоял Дхан. Он говорил по телефону, смотря в пол и переминаясь с ноги на ногу. Всё тот же нетерпеливый Дхан. В этот момент он поднял глаза, и мы встретились взглядом. Он смотрел на меня две секунды, а затем нырнул в толпу.

Я вскочил, забыв про чемодан, и побежал к выходу. Меня остановили таможенники. Конечно же. Пытаешься пробежать через зеленый коридор? Идиот! В конце концов меня отпустили; я забрал свою сумку после еще одной проверки и отправился на поиски такси, ругая себя за допущенные ошибки. Первая – расизм: ты видишь индийца, который немного похож на человека, которого ты когда-то знал, и предполагаешь, что это твой мертвый друг. Вторая – додумывание: ты видишь узнавание в глазах парня, которое наверняка было больше похоже на «Почему этот странный тип так пялится?». Третья – воображение: ты думаешь, что можешь пробежать по аэропорту, как Джеймс Бонд, и вернуть своего приятеля из мертвых.

Здесь и сейчас, где-то в Озёрном крае, ритм поезда убаюкивал меня, и к тому времени, как я проснулся к завтраку, я совсем забыл о двойнике Дхана.

Гаэль, сегодня

Сырные сны – худшие на свете. Весь этот хлеб, жир и картошка провалились в желудок и застряли там, как цемент, а кирш, якобы способствующий пищеварению, только опьянил меня. Пролежав без сна до трех часов утра, будто морской слизняк, начиненный сыром, я встала, чтобы пойти и приготовить себе мятный чай. Всё было тихо, и я включила лампочку на плите, чтобы обеспечить себе минимум освещения. Сморщив нос от стойкого запаха чеснока и сыра, я открыла окно, пока закипала вода. Чай я пила за кухонным столом.

Переедание и чрезмерное употребление алкоголя были не единственной причиной моего бодрствования. В глубине сознания что-то не давало мне покоя.