же доме, в третьем подъезде.

Андрей после развода в сорок пять лет вернулся в родные края, недавно похоронил отца и теперь на пару с сестрой приглядывал за матерью, чье здоровье оставляло желать много лучшего. В юности он подавал большие надежды, с серебряной медалью окончил школу, поступил в один из ведущих вузов страны. После краха социализма у него что-то не сложилось. И техническая специальность стала менее востребованной, и ранний брак не способствовал карьерному росту… Уйдя в продажи в середине девяностых, Андрей продвигал то импортные унитазы, то майонезы, то автомобильные масла. Получалось бойко, однако радости ему не доставляло. От прежних времен, невзирая на все передряги, он сохранил страсть к чтению, предпочитая теперь историческую фантастику и военные приключения.

— Ты как бывший ученый что скажешь? — с напором переспросил Олег.

— От ученого слышу.

— Нет, я серьезно…

— Не знаю, что и думать, — сказал Андрей, опрокинув еще рюмку водки. — Нас учили, что такое невозможно. Но сам понимаешь, наука на месте не стоит. Когда-то и Землю считали центром мироздания.

Пройдя вдвоем через портал, они повторили путь Олега через лес, мимо детского сада, побывали во дворе, потом посетили гастроном. Любовались ассортиментом позднего застоя до тех пор, пока хмурая продавщица не поинтересовалась: «Брать что будете?» Очевидно, она приняла их за опустившуюся интеллигенцию.

У крыльца гастронома Андрей рискнул и в лоб задал вопрос грузчику: «Братан, какое сегодня число?» Жилистый работяга средних лет, в темно-синем замызганном комбинезоне и несвежей майке-алкоголичке, напрягся, чуя подвох.

— Одиннадцатое, — неприветливо сообщил он.

— А месяц?

Грузчик вытаращился, как на явление Христа народу.

— Ну, май.

— А год?

Видя, что вот-вот произойдет непоправимое, Олег перехватил инициативу.

— Ты прости. Плохо ему, понимаешь? Увлекся вчера, — зачастил он, беря Андрея под локоть.

— Вчера только четверг был, — ухмыльнулся грузчик, немного оттаяв.

— Напомни уж, какой год, а я его уведу на заслуженный отдых, — попросил Олег по-свойски.

— Восемьдесят четвертый. Пить не умеешь, не берись.

Поблагодарив собеседника за ценный совет, Олег увлек друга прочь от гастронома.

— Ты какого хрена к людям пристаешь с такими вопросами? Ты, если что, как будешь объясняться?

Андрей вместо ответа покрутил головой, точно в самом деле был под градусом, и от дискуссии уклонился. Зато дома у Олега, когда они вернулись в 2020-й, спор разгорелся ожесточенный. Придя к консенсусу относительно того, что наука перед новым явлением природы пока бессильна, друзья разошлись в вопросе, как поступить.

— Я считаю, таким шансом надо воспользоваться, — рубанул Андрей.

— Каким шансом?

— Уникальным.

По мнению старинного друга, судьба или кто-то еще дали им возможность повлиять на ход истории.

— Погоди, но история уже сложилась так, как мы ее знаем, — возразил Олег.

— А сложится иначе, если постараться, — парировал Андрей.

— Не понимаю.

— Что тут понимать? Стивена Кинга читал?

— К ужастикам я равнодушен, — сказал Олег.

— Я о другом. Есть у него роман о покушении на Кеннеди. Главный герой попадает в прошлое, спасает президента и меняет будущее, — пояснил Андрей. — Бывало ведь, что писатели предвидели разные открытия. Жюль Верн, например.

— Прямо хорошо всё закончилось с Кеннеди?

— С ним да, с Америкой не очень.

Уловив по лицу Олега, что тот не в восторге, Андрей без промедления продолжил.

— Знаешь, хуже, чем со всеми нами произошло, особо некуда.

— А вот я не уверен, — заметил Олег.

— В чем?

— В том, что некуда. Хотя бы Югославию вспомни.

Андрей стукнул ладонью по столу так, что рюмки подпрыгнули.

— Ты просто чужие штампы повторяешь! Либералы специально пугали: мол, или реформы по-нашему, или гражданская война. Третьего, как всегда, не дано.

— Третье это что? — осведомился Олег, не относивший себя к экспертам по политологии.

— Третье это, друг мой, самостоятельное развитие на основе здравого смысла и собственных традиций. Не под западную дудку.

— Под восточную, значит?

— Не смейся, пожалуйста. Державу потеряли, пока смеялись, пора бы уже остановиться, — заявил Андрей, пальцами выудил из консервной банки маслину и съел.

Олег поморщился.

— По-моему, ты всякой фигни начитался про… как их… голодранцев, засранцев? А, попаданцев. Слово-то какое дурацкое! Ну, которые в одиночку Великую Отечественную выигрывают, всем врагам отлуп дают, и прочая, и прочая.

— На тему альтернативной истории много макулатуры печатают, — неожиданно согласился Андрей. — Но рациональное зерно там присутствует. Что касается меня, то я выбираю действие, а не бездействие.

Убедившись, что друг детства настроен более чем серьезно, Олег зашел с другого конца.

— Слушай, мы с тобой обычные люди, без боевой магии и сверхспособностей. Ты менеджер по продажам, я зам редактора в отраслевом журнале. Чем реально сможем повлиять на исторический процесс?

— В эпоху Интернета нехватку знаний можно восполнить, — безапелляционно убеждал Никонов. — Откроем глаза тем, кто принимает решения. Снабдим нужной информацией.

— Кого снабдим? Политбюро? Лично товарища Черненко?

— Почему нет?

— Письма заказные будем рассылать? Бандероли? Дескать, примите меры к будущим предателям Родины, вашим товарищам из ЦК? — Олег пустил в ход сарказм. — Заказные, между прочим, без паспорта не примут. У тебя есть советский паспорт, выданный до мая 84-го? Прописка, денежные знаки, имеющие хождение на территории СССР? Знаешь, в какую контору вся наша корреспонденция попадет прямо с почты?

— С паспортом можно вопрос решить, с деньгами тоже, — менее уверенно сказал Андрей.

— Допустим. Но механизм передачи каков? Челобитную подашь? Тебя на расстояние выстрела к таким персонам не подпустят.

— Выстрела, говоришь?

Глаза Андрея подернулись недоброй дымкой. Олег плеснул ему еще из бутылки, подбавил и себе.

— А эти мысли вообще брось, — посоветовал он. — Комитетчиков не проведешь. Твой год службы во внутренних войсках против их навыков — ноль без палочки. Если уж начистоту, в кого стрелять собрался?

— Неважно, — лаконично ответил Андрей.

— Нет, важно. В Михаила Сергеевича или Бориса Николаевича? Или в обоих?

Собутыльник и хранитель секрета молчал, глядя исподлобья.

— Положим, до Екатеринбурга… вернее, Свердловска ты доберешься. Даже до Ельцина дотянешься: первых секретарей обкомов охраняли так себе. Даже скроешься, если повезет. Но дальше-то? Повяжут и в лучшем случае упекут в дурку. Террор — не выход. Помнишь, что в школе учили про «Народную волю»?

— Если тебе верить, выхода вообще нет, — мрачно вымолвил Андрей и выпил, не чокаясь.

— Я за убеждение, а не принуждение, — сказал Олег. — Хочешь донести информацию — думай, как. Поставь себя на место адресата. Поставил? Бред в чистом виде любые челобитные! Гибель системы, распад государства, притом совсем скоро — с чего вдруг таким пророчествам верить? А персональные обвинения, по-моему, вообще не прокатят. Оценят как попытку интриги или чью-то наивную анонимку.

— Странно, что ты до сих пор не главный редактор, — ответил его друг, помолчав с полминуты.