и лучший ученик. Советского мэра проводили на пенсию без почестей. Чем он занимался все последующие годы, я понятия не имел. Неужели регулярно ходил в свою каморку, сидел там в полной тишине и одиночестве, глядя на черный телефон и ожидая, что, может быть, он зазвонит? Надеялся, что снова куда-то позовут и что-то предложат?..

Полет моей фантазии прервала мама, с порога известившая, что меня разыскивали.

— Кто?

— Не знаю. Владислав твой, наверное.

Я, не снимая пуховик, набрал Локтева. Но звонил перед этим не он. Пользуясь случаем, я спросил про Поспелова.

— Его главред пустил. Ну, до меня, прошлой зимой. А мне что, жалко? — ответил Локтев.

Легенда про долгое заточение рассыпалась, не протянув и часа.

— За него вице-мэр хлопотал, который к нам приходил, — добавил Владислав.

— Откуда такие сведения?

— Дубосеков рассказывал, когда еще не перегрызлись.

Телефон в прихожей опять зазвонил, когда я развязывал шнурки. Это был Валентин Валентинович.

— Удружил ты нам, — сказал директор «Прокруста» и довольно хихикнул.

— Серьезно?

— Господин Евсеев будет знать, как людей кидать.

— Кого он кинул?

— С нами за ролики не расплатился. Ты бы видел, как он сейчас опровергал новость про публичный дом!

— Обращайтесь, — сказал я, справляясь со шнурком.

— Обижаешься? — предположил Валентин Валентинович.

— На обиженных воду возят.

— Правильно. А у меня есть для тебя кое-что.

К Валентину Валентиновичу неофициально обратился главный редактор государственного канала. По его словам, искал перспективного журналиста. Там в кои-то веки сподобились перетряхнуть состав.

— Пойдешь туда? Рекомендацию дам.

— Можно до утра подумать? — спросил я.

Ту битву за помещение мы выиграли, но вести затяжную окопную войну Влад Локтев не захотел. Он решил сосредоточиться на продвижении себя и своих книг. Тем более, что известный столичный обозреватель окрестил его «русским Луи Буссенаром». Эротический номер сверстали, но не напечатали. Дубосеков журнал так и не возглавил: после добровольной отставки Локтева обе фракции перемешались и повторно перегрызлись. Гена перебрался в торговый дом, став менеджером по закупкам. Покупать у него получалось лучше, чем продавать.

Я принял предложение Валентина Валентиновича и тоже сменил место работы. С Машей мы в следующий раз согрешили на квартире у ее приятельницы, но она вопила так истошно, что пожаловались соседи. В результате ключи нам больше не доверили. Увлекательная связь из-за дефицита мест отдыха сошла на нет.

Новость о Поспелове попалась мне на глаза лет через десять, уже на просторах Интернета. Имя бывшего председателя горисполкома депутаты присвоили крохотной улочке в строящемся микрорайоне. В тексте были указаны и годы жизни: 1925–1997. Я подумал, что тогда, в девяносто шестом, он выглядел гораздо старше своих лет.

Вакцинировался

Витя Галкин с сияющим лицом вбежал в кухню. Семья в составе трех человек только села обедать. Галкин-отец успел съесть первую ложку супа и поднес ко рту вторую. Витина мама накладывала в тарелку салат. Сестра, ученица седьмого класса гимназии имени Песталоцци, украдкой совала коту Мурзику обрезок колбасы.

— Слушайте! — крикнул Витя и поперхнулся от волнения.

Все уставились на него. Мурзик уронил колбасу на пол.

— За тобой что, гонятся? — поинтересовался отец.

Витя перевел дух и сообщил чуть спокойнее:

— Я вакцинировался!

Мама продолжила манипуляции с салатом. Отец проглотил вторую ложку супа и только потом спросил:

— Заставили?

— Нет. Я добровольно, — ответил сын.

— Ну и дурак, — заключил Галкин-старший.

Витя снова чуть было не поперхнулся — на сей раз от негодования.

— Как же можно такое говорить? Это ведь государственное мероприятие.

— Знаем мы эти мероприятия. Хоть бы отстали уже от людей.

Против столь дремучей демагогии сложно было возразить, но Витя попробовал.

— Мы живем в современном обществе, которое стремительно меняется. Надо понимать последствия своего бездействия для окружающих…

— Окружающие пусть сами о себе подумают, — цинично заявил старший Галкин.

— Нет, ну так нельзя! Вирус передается по цепочке, которую необходимо разорвать, — начал популярно объяснять Витя.

— Без нас разорвут, — не переставая поглощать суп, хладнокровно парировал дремучий отец.

— Да кто же разорвет?

— Кому положено.

Витя всплеснул руками.

— Если так будут рассуждать все…

— Ты за всех не расписывайся, — сказал отец, облизав ложку.

— Мама, хоть ты меня поддержи, — воззвал Галкин-младший.

Вид у мамы был смущенный. Она отложила вилку и глядела куда-то в сторону, где стояла солонка.

— Я не знаю, Витенька, — наконец произнесла она. — Всякое рассказывают.

— Где рассказывают?

— По телевизору. Эксперты наши.

Вакцинированный член семьи слегка смутился. Эксперты точно вещали разное. Лысый вирусолог уверял, что эффективное лекарство изобретено и производится в огромных количествах. Его бородатый собрат, наоборот, предостерегал от избыточного оптимизма, поскольку польза ни одного из лекарств пока не доказана. А доктор Большова, одетая в театральный костюм бациллы, еще недавно в своем утреннем шоу советовала россиянам лечиться чесноком и спиртом.

— Нельзя сидеть сложа руки, надо что-то делать! — Витя пустил в ход, прямо скажем, слабоватый аргумент.

— Сидим вот, из дома почти не выходим, — констатировала мама.

— Вакцинация — это свобода, это колоссальные перспективы, — зашел с другого фланга сын. — Вы сможете посещать театры, фитнес-центры, бассейны, совершать путешествия!

— По театрам не ходим, — перебил его отец, — а фитнесы наши испокон веков на даче, в борозде. Там же и бассейн. Бочку с водой помнишь?

Из той бочки Галкин-старший, стоя в семейных трусах на досках, с удовольствием поливал себя в жаркую погоду. Витя как человек более продвинутый к подобному омовению не прибегал, да и саму дачу посещал крайне редко.

— Но как же туризм?

— Деньги на ветер весь твой туризм.

Оставалось апеллировать только к сестре-гимназистке — представительнице поколения, не отравленного ядом цинизма. Но та взяла инициативу в свои руки.

— Сколько заплатили?

— Кому? — не понял Витя.

— Ну, тебе за прививку.

Витя поперхнулся в третий раз.

— Вакцинация — мой гражданский долг, он не измеряется рублем. Ты слушай старших и готовься.

— Тачку хочешь выиграть? — по-хамски, в лоб, спросила сестра.

Галкин-младший почувствовал, что стремительно краснеет.

— Ты откуда… Ты что вообще говоришь?

— Слышала, как ты с Генкой Канарейкиным по телефону трепался.

Канарейкин учился вместе с Витей на втором курсе академии социального администрирования и менеджмента. Идея вакцинироваться изначально принадлежала Генке, но приятель с энтузиазмом подхватил ее. Привившиеся граждане получали лотерейный билет, дававший шанс сделаться хозяином автомобиля или, на худой конец, какой-нибудь бытовой техники — от холодильника до тостера.

Капитулировать перед малолетней нахалкой было ни в коем случае нельзя. Витя распахнул рот, чтобы жестко осадить ее, и внезапно захлебнулся кашлем. Его прошиб озноб.

«Он, вирус», — пронеслось в голове.

Галкин-старший вовремя подхватил обмякшего сына и потащил в комнату, на диван.

— «Скорую» вызовите, — через силу пробормотал Витя.

— Лежи,