Шрифт:
Закладка:
I
Теодор Драйзер отправил свою вымышленную Кэролайн Мибер в Чикаго из Висконсина летом 1889 года. В романе "Сестра Кэрри" рассказывалось о девушке, покинувшей дом и попавшей в дрейф в городе, где не было настоящего дома. Но в романе Драйзер также создал героиню, которая стала разрушительницей дома, отчасти приняв индивидуализм, позволяющий мужчинам разрушать дома.
Драйзер обрисовал возможности Кэрри с викторианской простотой: "Когда девушка покидает свой дом в восемнадцать лет, она делает одно из двух. Либо она попадает в спасительные руки и становится лучше, либо она быстро принимает космополитические стандарты добродетели и становится хуже. Промежуточное равновесие в данных обстоятельствах невозможно. У города есть свои коварные хитрости".5
В Чикаго и Нью-Йорке у героев Драйзера были дома и квартиры. Они постоянно возвращались домой, но дома им не хватало. "Прекрасная домашняя атмосфера - один из цветов мира, - писал Драйзер, - нет ничего более нежного, ничего более рассчитанного на то, чтобы сделать сильными и справедливыми натуры, вскормленные и питаемые в ней". Она культивирует "мистические аккорды, которые связывают и трепещут сердце нации", но "едва ли можно сказать, что жилище Херствуда пропитано этим домашним духом".6
Сестра Кэрри проследила все тяготы жизни работающих женщин - низкую зарплату, жалкие условия, отсутствие средств защиты в случае несчастья - и воспользовалась подозрениями, что молодые работающие женщины "плохие". Работодатели часто платили своим сотрудницам зарплату ниже прожиточного минимума, рассматривая их труд как простое дополнение к доходам мужчины. Женщинам, не имеющим достаточных средств к существованию, нужно было что-то делать. Этим чем-то в некоторых случаях была проституция, но проституция, хотя и оплачивалась в два раза выше, чем работа на фабрике, была опасной, и город также предоставлял другие виды менее опасной работы в сфере сексуальных услуг в кабаре, танцевальных залах и театрах, где привлекательные женщины могли привлечь мужскую клиентуру. Массажистки, хористки, актрисы, а позже и танцовщицы-таксистки, которым мужчины платили за то, чтобы они с ними танцевали, - все они получали гораздо более высокую зарплату, чем большинство работающих женщин, не продавая при этом своего тела.7
Озабоченность по поводу женщин, оказавшихся в дрейфе, проявилась как в художественной литературе, так и в социальных реформах. В поджанре романов, написанных на скорую руку, изображались молодые женщины, сталкивающиеся с трудностями и кризисами, но героиням не удавалось справиться с ними. Они ждали спасения от мужчины и замужества. Если они поддавались искушению, то погибали. Реформаторы разделяли опасения романистов, что молодым работающим женщинам не хватало одного шага до жизни в пороке и деградации. Одной из целей Христианской ассоциации молодых женщин, как заявило ее чикагское отделение, "было разыскивать женщин, поселившихся в Чикаго, и стараться приобщить их к моральному и религиозному влиянию". YWCA основала бюро по трудоустройству и пансион, который должен был дублировать "удобства и благословения христианского дома". К 1875 году YWCA имела уже двадцать восемь филиалов. Несмотря на все огромные, разрушительные и захватывающие перемены в американских городах, в конечном итоге ответом на все проблемы, казалось, был дом.8
Драйзер признает и ниспровергает благочестие домашнего очага. Кэрри не испытывала особого желания иметь дом. Он с точностью до мелочей рассказал об этом. Она предпочитала Чикаго Колумбийскому городу и боялась возвращаться в родительский дом. Дом ее сестры был унылым и тоскливым. Она хотела хорошо проводить время и жаждала красивых вещей. Принять домашний уют она могла только как актриса, которой она и стала. Когда она вышла замуж за Херствуда после того, как он бросил свою жену, их дом в Нью-Йорке угнетал и сковывал ее.9
Драйзер отказывается делать из Кэрри жертву. В итоге ее эксплуатируют мужчины, но она эксплуатирует их в свою очередь. Она использовала их, бросала их и преуспевала в театре. Мужчины, оторванные от дома, в конечном итоге стремились к нему, но находили, подобно Херствуду, лишь могилу нищего. Драйзер даровал Кэрри успех, но не счастье. По крайней мере, в этом он был верен жанру pulp fiction, над которым в остальном возвышался.
Драйзер также отказал Кэрри в проницательности, но в этом она мало чем отличалась от его героев-мужчин. Их ограниченность делала Кэрри и ее любовников полезными проводниками для изучения того, что Драйзер считал реалиями американского прогресса и американского состояния. Его герои, мужчины и женщины, были индивидуалистами, стремящимися к собственным выгодам и желаниям. Он сделал Кэрри порождением американского прогресса. Именно ее "стремление к лучшему" стало причиной ее ошибок.10
Почти одинаково поверхностные и узкие, живущие в мире с низкими потолками, герои Драйзера не имели христианских мер прогресса Джозайи Стронга. Они уповали на материальные ценности, но Драйзер не допускал, что их индивидуализм достаточен даже для этого. Он полагал, что "состояние или материальный прогресс человека во многом схожи с его телесным ростом". Сначала он становится сильнее, а затем, неизбежно, приходит в упадок. Единственная защита от упадка - социальная; он может быть "сохранен ростом сообщества или государства". Если человек будет полагаться только на свои собственные усилия, его прогресс и состояние "уйдут, как его сила и воля". Именно это и произошло с Хёрствудом.11
В итоге Кэрри осталась недовольна тем, что приобрела, но она не стремилась к домашнему уюту. В конце концов Кэрри стремится к красоте, но это, по мнению Драйзера,
