— Не подрывник, — ответил тот. — Расчищал шахты. Потом…

— Но взрывать умеешь, — перебил его Кенен, на долю секунды заглянув ему в глаза. — Приходилось?

Гедимин качнул головой.

— Знаю физику. Вижу непрочности в породе. Вижу структуру. А чем воздействовать — уже без разницы.

Кенен коротко усмехнулся.

— Вот как. Узнаёшь?

В отсеке лежала, занимая две трети пространства, расколотая на пять частей гранитная глыба. В её поверхности виднелись просверленные шпуры и прошедшие по ним трещины — сверлили как попало, без плана и смысла, возможно, в тренировочных целях. Рядом лежали орудия, которыми были проделаны отверстия, — ручной пневмомолот и лёгкий отбойник. «А это для филков,» — с невольной усмешкой подумал Гедимин, увидев второй инструмент.

— Узнаёшь, — одобрительно кивнул Кенен, быстрым движением ставя на ближайшей гранитной грани маленький косой крест. — Показывай. Глубина четыреста.

Гедимин озадаченно мигнул — он успел подзабыть первые годы жизни, когда работал с пневмобурами — но быстро опомнился и, проверив инструмент и сменив насадку, поднял его и приставил к камню. Гранит поддался неожиданно легко — сармат проглядел малозаметную трещину и едва успел притормозить до того, как вместе с пневмомолотом погрузился в скалу. Выдернув бур и на лету отключив его, он подался назад, держа инструмент на весу. Кенен, смерив его задумчивым взглядом, посветил в отверстие дальномером, похмыкал и поставил на камне ещё один косой крест.

— Керн, пятьдесят на триста.

Гедимин, выждав, пока бур перестанет вращаться, снова сменил насадку — та, первая, которую он отложил, как раз и предназначалась для взятия образцов породы. «Кого-то проверяли передо мной,» — мелькнуло в мозгу, пока сармат осторожно вгрызался в подозрительно неровный гранит. В этот раз трещина была внутри, проходила вертикально; инструмент, дойдя до неё, слабо дрогнул, но плита не раскололась. Погрузившись ещё на пятьдесят миллиметров, Гедимин осторожно вытянул бур и вытряхнул на ладонь расколотый керн.

— Внутри трещины. Слишком много сверлили.

Кенен забрал все три обломка, молча измерил общую длину и снова кивнул.

— Положи, — он покосился на инструмент и, обойдя гранитные глыбы, подошёл к самой большой. — Иди сюда. Это нужно расколоть. Где бить шпур?

Гедимин, пройдя вдоль иссверленного бока глыбы, озадаченно мигнул.

— Шпур? Камень и так еле держится. Трещины…

Он осторожно постучал пальцем по граниту — и, приложив к выбранной точке кулак, ударил по нему другим. Камень лопнул с оглушительным грохотом, случайный осколок чиркнул по животу Гедимина, оставив на пластине тонкую царапину, обломки раскатились по полу. Сармат досадливо сощурился — удар в живот вышел слабым, а вот два пальца на правой ноге ему прищемило. Стараясь не морщиться, он отряхнулся от обломков и отошёл на пару метров.

— Трещины, — пробормотал Кенен, глядя на груду гранитных осколков. — С любым камнем так можешь?

Гедимин качнул головой.

— Если есть непрочности. Иногда их нет.

— Эта стена, — Кенен, развернувшись, ткнул пальцем в ближайшую поверхность. — Есть непрочности?

«Он что, хочет снести здание?» — Гедимин настороженно сощурился и с большой неохотой показал одну из точек уязвимости.

— Если ударить здесь, трещины пойдут вот так. Здесь удержит балка, а здесь…

— Хватит, — буркнул Кенен, отмечая что-то в карманном смарте. — Есть предпочтения по режиму дня?

Гедимин неуверенно качнул головой — этот сармат слишком быстро менял тему разговора, ремонтник за ним не успевал. Он и сам уже куда-то шёл, оставив позади отсек, засыпанный битым камнем; Гедимин догнал его, когда ворота уже закрывались.

— Сегодня в шесть вечера вылетаешь на «Гуннар-два», — отрывисто проговорил Кенен, вынимая из одного из многочисленных карманов пару ярких полосок. — Бригада «Джи-два-альфа», платформу найдёшь.

Он отобрал у растерянного Гедимина карту регистрации и всунул в свой смарт. Спустя три секунды пронзительного скрежета он вернул её, и сармат увидел две выгравированные полоски — такие же, как те, что Кенен протянул ему.

— Носить на личной одежде, предъявлять по требованию, — быстро проговорил он, показывая их лицевой стороной. — Две категории — «Лучевой пилот» и «Шахтёр». Первая пока без надобности, по второй можешь работать. Подожди…

Он снова взялся за смарт. Гедимин, ошалело встряхнув головой, выругался про себя и хотел схватить его за руку, но Кенен неожиданно легко уклонился, а сармат увидел, что ему в лицо смотрит сопло мощного бластера.

— Стой, — Гедимин показал пустые ладони и криво усмехнулся — такой реакции он не ожидал. — Я не шахтёр. Я — инженер-атомщик. Я строил реакторы для атомофлота…

Кенен медленно опустил бластер.

— Инженер? — он недоверчиво сощурился. — Ядерщик? Место обучения?

— Лос-Аламос, — отозвался Гедимин. Почему-то хотелось дышать ртом — воздуха не хватало. Под рёбрами не давило, но очень неприятно жгло. «Что ему нужно? Я же готов подтвердить…»

Кенен резко выдохнул и, пристегнув бластер к поясу, постучал ногтем по корпусу смарта.

— Доказательства есть? Сертификат? Свидетельство? Из Лос-Аламоса? С инженерных курсов? Хоть что-нибудь?

Гедимин угрюмо сощурился.

— Всё уничтожено. Я работал в «Гекате»…

Кенен тяжело вздохнул.

— Час от часу не легче. Кто-то — или что-то, кроме твоих слов — может всё это подтвердить? Допуск в Лос-Аламос. Работу в «Гекате». Твою личность.

Гедимин резко мотнул головой.

— Кенен Маккензи знает. Он был там…

Кенен Гварза поморщился.

— Маккензи… Я вот знаю, что у Лос-Аламоса жёсткая позиция в отношении сарматов. Кто-то может подтвердить, что для тебя они сделали исключение? Кто-то скажет в ответ на мой запрос: «Да, это он, и он действительно ядерщик»?

Невидимые обручи сомкнулись на груди, и Гедимин судорожно вздохнул, пытаясь разорвать их.

— Он мёртв, — коротко ответил он. Глядеть на Гварзу было тяжело — его лицо почему-то расплывалось. «Zaa hasu!» — сармат сердито смигнул. «Не хватало ещё разрыдаться!»

Кенен пожал плечами.

— Значит, ничего нет, — он убрал