Этот «топот» усиливался и вибрацией отдавался в ноги воинов-имморталов, которые явно прибывали в некоторой растерянности, и всматривались в черноту выхода, максимально выкручивая сенсорику «найтвижена». Ситуация с каждым новым стуком медленно скатывалась к панике. Кое-кто из живых бойцов, придя в себя после ЭМИ-импульсов, испытывал проблемы со связью. Раздался голос кого-то из глубины обороны:

– Что приуныли!? Чего испугались, трусы!? … Нас на понт берут, разве не ясно!? … Никакой реально опасный мех-доспех сюда не войдет! Высота потолка 3 метра!

Это подействовало. Кое-кто включил прожектор своего скафандра и направил мощный белый поток света прямо во тьму навстречу приближающемуся лязгу. К лучу добавился еще один и еще. Пространство паркинга заполнилось таким светом, что даже если бы живы были дроны-светлячки, то и они не осветили бы так же ярко. Однако для пущей безопасности, тот самый командир гвардии «Имморталов» приказал отойти силам назад, пропусти вперед спешившихся «Гардов». Дроны тут же заняли позиции среди разбитых прошедшим боем гражданских машин, мертвых бойцов и выведенных из строя роботов.

Звук пропал резко, будто и не было ни лязга, ни жужжания приводов, ни стука металла о металл, ничего. Проход же до самого поворота в сторону выхода, а это метров 100 не меньше, был залит светом так, что казалось тут незаметно не прошел бы даже невидимка. Послышался сильных хлопок с той стороны, затем еще один. Из-за поворота на невероятной скорости вылетели две ракеты. Они в мгновение достигли позиций и детонировали, хотя звук их полета достиг обороняющихся с некоторой задержкой. Удар пришелся прямо в «Гарда». Шарообразную тушу разорвало на куски, разметав осколки во все стороны, крупный из которых будто метательный кортик вонзился в рядом стоящего такого же дрона-шара. Похожей участи из-за осколков но в меньшем масштабе подвергся и «Гард» по другую сторону. Прилетевшая следом вторая тяжелая ракета взорвалась прямо у магнито-шаттла, обдав всех присутствующих облаком мелких соединенных невидимой паутиной шариков. Навесные приборы слежения, сканнеры, сенсоры и другое чувствительное оборудование мгновенно превратилось в пыль. Целая группа из 5-и пехотинцев, бывших рядом, оказалась посеченной осколками-шариками и изрезанной тонкими и крепкими нано-нитями, соединяющими эти самые шарики. Воины падали на пол с лязгом и треском, высекая искры. Послышались стоны и крики. Кому-то осколками срезало ногу, кому-то посекло руки, ладони, а кто-то лишился и того и другого. Никто не погиб, но первая линия обороны внезапно превратилась в месиво стонущих и катающихся по полу раненых вояк. «Имморталы», стоявшие дальше, так же лишились части навесного оборудования и сенсорики. Пришли в негодность их тяжелые излучатели.

Тем временем в трескотню искрящихся поврежденных дронов и горящего имущества ворвался старый-добрый напрягающий звук лязга. Коридор теперь уже никем не освещался, а потому то, что случилось дальше стало полным сюрпризом. Яркие вспышки и звучные хлопки легких роторных орудий осветили силуэт боевой машины, казалось ставшей просто огромной на фоне низкого потолка и не очень то сильно широкого коридора. Это был 30-тонный «Шквал», который пригнувшись чуть ли не брюхом к полу, неспешно, но натужно гудя, буквально вползал в просторный паркинг, чтобы не задеть трубами плечевых РПУ потолок. Яркие росчерки раскаленных и намагниченных стержней, оставляя красивый световой и тепловой след в темном пространстве, с характерными шлепками прошили выдвинувшихся вперед 3-х «Гардов» вместо выбывших после прилета ракеты. Гибнущие дроны подобно тяжелым чугунным мячам звонко хлопнулись о пол, отскочили от него и хлопнулись еще раз, высекая просто фантастические по красоте разноцветные каскады искр. Один из продырявленных насквозь шаров качнулся обратно и с характерным хрустом раздавил двух бойцов-имморталов тыла. Раздались новые вопли раненых, переходящие в стоны. Казалось, на позициях элитной гвардии охраны самого Гросс-Хана начался сущий хаос. Стволы роторных пушек неспешно изрыгивали остатки кассет по 5 снарядов в каждой, создавая ложное ощущение некой жуткой бесконечности истребления. Последний стержень вонзился в борт магнито-шаттла сбоку, угодив по касательной в тыльную часть, где располагался боекомплект для пневмо-минометов. Машина будто слегка вздулась, как от накачки воздухом, а потом очень сильно взорвалась, захватив и уничтожив сразу две стоящие рядом другие машины. Пехотинцы разлетелись в разные стороны, словно сухая трава или ветки иссохших кустарников под ножом садовника.

«Шквал» не остановился на достигнутом и раскрутил свой главный калибр: многоствольную тяжелую роторно-реактивную пушку. Ее вой в закрытом пространстве произвел гнетущее и деморализующее впечатление даже на бывалых вояк. Огненное дыхание низкорослого «дракона» с многочисленными магниево-вольфрамовыми буквально горящими стержнями сжигали все на своем пути, образуя некий совершенно безжизненный черный от пепла и копоти 2-метровый по ширине коридор. Робот с непередаваемым жутким ревом и вибрацией начал водить копной из 8-и стволов, то влево, то вправо, добивая все, что еще шевелилось или подавало хоть какие-то признаки жизни. Рой раскаленных снарядов разрушал, превращал в пыль все, с чем соприкасался. В замкнутом пространстве невозможно было никуда от него спрятаться. Однако все закончилось с вылетом последнего снаряда ленты. Наступила тишина, нарушаемая треском горящей техники, всхлипываниями и воем раненных. Вперед снова ступила пехота атакующих сил в черных доспехах, уверенно переступая груды разбитого и оплавленного металла и полимеров. Путь наверх в зал самого мульти-перформанса был свободен, а сопротивление элитной гвардии и охраны самого Гросс-Хана полностью подавлено.

Вторая часть «марлезонского балета»

Странный гул и вибрацию, пробивающуюся откуда-то снизу Айра скорее ощутила, чем услышала. Однако значения этому не предала, будучи невероятно сильно поглощённой происходящим на сцене зрелищем. Бабочки, насытившись друг другом, весьма замедлились, отучнели от потребленных физических благ. Те, немногие, кто был без пары, словно от разочарования собственной неудачей, стремились найти себе пару из тех, кто был внизу, но разделился со своей половинкой из-за усталости. Интимные сцены с яркими вспышками продолжились снова, хоть и не в таких количествах. Никто из батерфлесс больше не летал над сценой, но лениво ходил и даже ползал среди серебристых «деревьев» по ковру цветов в поисках самих себя или покоя. Они выглядели потерянными и уже почти не светились. Другие же наоборот лежали, не шевелясь, и лишь тяжело дышали, словно от некоего обжорства или сильной усталости.

Внезапно одна из лежащих особей явно женского пола вспыхнула ярким красно-оранжевым светом. Айра заметила, что она укрупнилась и утучнилась, прямо как та гусеница в самом начале пиршества. Ее рука резко схватила за конечность бесцельно ползающей рядом Бабочки мужского пола, подтянула к своему лицу, открыла широко рот и укусила. Только теперь Айра заметила, что у них есть зубы и весьма острые, красные и тонкие. Они просто разложились и выступили вперед,