Слова даются тяжело, у меня ощущение, что я буквально руками с усилием достаю их из горла.

Говорю:

– Я тогда, наверное, первый раз в жизни влюбился.

– И последний? – безмятежно уточняет Белый.

– Напомни, куда ты поступаешь? – тут же зверею я.

– На экономиста.

– На хренатиста. На психолога иди, в душу без мыла залезешь, Диман.

– Извини, продолжай.

– Да это, в общем, все. Я потом стал ходить к этому детскому дому каждый день. Видел ее еще несколько раз, типа, на общих прогулках, но подойти не решился. Потом Лана пропала. Через год снова появилась. Я пялился только через забор и стремался подходить. И через пару дней ее опять увезли, уже насовсем.

Когда договариваю, парни молчат. Тим ковыряет стол, с хрустом отламывая шпон. Приходит в себя и оглядывается. Но наши столовские тетушки хохочут в глубине кухни, легкий вандализм остается незамеченным.

Первым заговаривает Тоха. Кладет руку мне на плечо и тяжело вздыхает:

– Кир, ты мне вот что скажи. Ты можешь, мать твою, хоть раз вовремя рот свой открыть и заговорить нормально, пока ситуация в жопе не оказалась?

Я озадаченно хмурюсь. Что он имеет в виду?

– А чего?

– А ничего. С моей стороны, подумай, как все выглядит. Приходит новенькая, которую мы договариваемся не трогать, чтобы не ругаться. С твоей, прошу заметить, подачи. А потом я просто вижу, что ты тихо что-то мутишь. Ни слова мне не говоришь. Я разозлился, вот и все.

– А что бы изменилось?

– Ну и дебил, – качает головой Бус.

– Да все! Я бы вообще лезть не стал, если бы знал.

Я все еще недоумеваю:

– Так мы что, получается, все решили?

– Ну, – Малой хмыкает, – получается, что так.

– Да, молодцы, очень здорово, – иронично говорит Белый. – А теперь, Кир, представь, как девочка из детского дома могла отреагировать на то, что ты прилюдно сейчас от нее отказался. «Вместо меня пусть идет Малой». Классно придумал.

– Да я как лучше хотел!

– Я иногда сомневаюсь, что там, – Диман легко толкает мою голову, – хоть что-то есть.

– Я ее обидел?

Пацаны снова переглядываются с самыми издевательскими ухмылками.

– Повезло с друзьями, нечего сказать, – притворно вздыхает Тим. – И этот человек еще к репетитору ходит. Может, пусть твоя старушка тебя еще за жизнь чему-нибудь научит?

– Ой, отвали, а? – бормочу я.

– Окей, – быстро соглашается он. – Я только не до конца понял. Она была в детском доме?

– Ну, минимум два раза, да.

– А сейчас – нет?

– Сейчас – нет. Видимо, ее изымали из семьи.

– То есть дома у нее полная жесть?

– Думаю, да, – тихо говорю я.

И мы молчим. Пристыженно. Как будто обсуждали то, что нельзя было. А может, так и есть.

– Ладно, давайте тут закончим и пойдем Мальвину заберем, – говорит Тоха.

– Белый, может, ты сейчас к ней пойдешь? Чтоб не сбежала. Вы вроде лучше всех ладите.

Он согласно кивает и поднимается на ноги. Улыбается мне и говорит:

– Не ревнуй, Гильдия. Я во френдзоне.

Глава 24

Лана

Когда я заставляю себя так увлечься документами, что почти отключаюсь от реальности, в дверном проеме появляется блондинистая голова Димы:

– Перерыв на кексы?

– Они называются капкейки, – слабо улыбаюсь я.

– Как скажешь, Мальвина. Перекусишь со мной?

– Ты один?

– Да.

– Давай.

Я убираю бумаги, а Белый пододвигает коробку и садится напротив. Открывает капкейки с некоторым благоговением, которое, конечно, мне льстит.

Я беру синий, а он – белый.

– Ну что? С днем рождения? – говорю я и сталкиваю наши пирожные, как будто мы чокаемся.

– Спасибо.

Дима откусывает как будто с опаской, а потом интенсивно кивает:

– Вкусно!

И за две секунды съедает капкейк полностью. Берет следующий, облизывает пальцы. Я смеюсь.

– Рада, что тебе понравилось.

Пробую свой. Да, вышло и правда хорошо. Ну, я привыкла их печь, это не удивительно. Правило номер восемнадцать – делай только то, в чем уверена.

– А вы что, уже закончили?

– Нет, меня амнистировали.

– За какие заслуги?

– По случаю дня рождения, – с набитым ртом поясняет он.

– Справедливо.

– Лана, в субботу тусовка с заходом в ночь. Тебе это окей? Останешься?

Тут я задумываюсь. Это выходные, значит, родители будут, скажем так, не в кондиции. Они могут вообще не заметить, что меня дома нет. С другой стороны, если заметят, то очередного воспитательного эпизода мне не избежать. Могу попробовать договориться с мамой. Если грамотно выбрать момент и правильно соврать, то, может, у меня и получится. Но если что-то пойдет не так, то одним ремнем я точно не отделаюсь. Как тогда, когда отец взял провод. Спина отзывается фантомной болью в тех местах, где он рассек мне кожу.

– Мальвина?

Я вздрагиваю и фокусируюсь на Белом. Перевожу взгляд на капкейк в своей руке. Откусываю побольше. Может, сахар заставит мой мозг шевелиться.

– Да. Да, мне окей.

– Супер.

– Ага, ты просто хочешь, чтобы утром я помогла вам убраться.

– Даже не думал об этом! – оскорбленно отвечает он. – Ну, может, только чуть-чуть.

Я фыркаю:

– Да не парься, конечно, я помогу.

– Могу подкупить тебя ухой. Сегодня у нас рыбный супчик.

– Дим, я, наверное, сегодня не пойду.

Он приподнимает брови и откладывает недоеденный капкейк:

– В смысле?

– Домой хочу зайти. Уроки надо сделать. И с родителями пообщаться.

Белый так на меня смотрит, что я понимаю – он знает, что я вру. Почему-то становится стыдно. Щеки теплеют, и я вдруг выпаливаю в сердцах:

– Ладно! Извини, не надо так смотреть. Просто не хочу. Видел, что эти двое устроили? Не хочу участвовать в тупой дележке. И портить ваши отношения тоже не хочу.

Дима вздыхает, перебирается на соседнюю коробку и обнимает меня одной рукой. Говорит:

– Лан, я лезть не хочу, но и не хочу, чтобы ты делала поспешные выводы. Ничего ты не портишь. И дележки никакой нет. Все в порядке. Произошло некоторое… недопонимание. Но мои друзья с дефицитом мозга уже осознали все свои ошибки. Все будет хорошо. Я обещаю.

Я кладу голову ему на плечо. Жест выходит очень доверчивым, но впервые меня это не беспокоит:

– Мне такого еще никто не обещал.

– Так я у тебя первый? – подмигивает Белый.

Смеюсь и толкаю его локтем в бок:

– Идиот!

– Без тебя знаю. Ладно, малая, давай сюда свои бумажки.

И он убирает руку с моего плеча как раз в тот момент, когда в дверь стучат. Я удивленно слежу, как заходят остальные трое. Они никогда не стучат, что за приступ вежливости?

– Столовка блестит! С