его взглядом и, заметив двух фанаток, чьи глаза почти слипаются от туши при каждом моргании, замолкает. На нас опускается тишина, которая кажется странной, несмотря на шепот и болтовню двух девушек за другим столом, которые теперь снова сели на свои места.

Внезапно, Уайетт обращается ко мне:

– Сегодня вечером у Нокса вечеринка. Ты тоже приходи.

На меня будто вылили ведро ледяной воды. Нокс устраивает вечеринку именно сегодня? В мой первый рабочий день? Не может быть. Этого просто не может быть!

Прищурив глаза, я бросаю взгляд на Нокса, который ловко избегает его и ощупывает пальцем жестянку с печеньем на стойке.

– Она все равно там будет, – говорит он, обращаясь к Уайетту. – Пейсли – наша новая работница.

Уайетт на мгновение теряет дар речи. Затем он начинает громко смеяться, не в силах успокоиться. Лишь спустя несколько секунд он легонько ударяет Нокса пару раз в плечо, отчего его сумка для сноуборда немного сползает вниз.

– Извини, приятель. Но… ты что, хочешь установить рекорд? Предыдущая продержалась целых два месяца. А эта даже толком не начала работать, а ты уже к ней подбираешься? – Уайетт качает головой, все еще смеясь. – Это безумие, друг. Просто безумие.

В этот момент в закусочную входит Кейт. Она деловито проносится мимо нас с кофейными зернами, не подозревая, в какой ситуации мы только что побывали. Когда она ставит пакеты за стойку и встает, ее взгляд падает на разбитую чашку на полу, а затем переходит на штаны Нокса. Она вздыхает, смотрит на Гвен и упирает руки в бока:

– Что ты опять натворила?

– Все хорошо, – опережает нас Нокс. Он бросает на меня беглый взгляд. – Просто моя новая домработница хотела всем показать, как хорошо у нее получается выставлять себя напоказ.

От того, что обо мне говорят так, будто меня и вовсе не существует, у меня стынет в жилах кровь. Я чувствую себя низведенной до бессмысленного объекта, принадлежащего Ноксу Винтерботтому. Как будто он имеет надо мной полную власть. Как будто вообще кто-то имеет надо мной власть.

Ничего не говоря в ответ, я приседаю и собираю осколки. Это постыдный момент, потому что я знаю, что Нокс смотрит на меня сверху вниз. Но это была моя вина, и было бы неуважительно заставить Кейт за мной убирать. Не поднимая глаз, я встаю и выбрасываю осколки в мусорное ведро. Я хватаю куртку, перекидываю через плечо свою тренировочную сумку и выхожу из закусочной, мои щеки горят.

Гвен идет за мной. Я слышу ее шаги по снегу.

– Так, – говорит она, слегка задыхаясь, когда догоняет меня, – либо ты мне солгала, и между тобой и Ноксом определенно что-то происходит, либо… тебе приспичило. Потому что я никогда не видела, чтобы кто-то убегал так быстро.

– Мне приспичило? – повторяю я, когда мы сворачиваем за угол и Гвен тянет меня через дорогу к своему джипу.

– Ну да, приспичило.

Я непонимающе гляжу на нее.

Она закатывает глаза и открывает багажник:

– Ты сделала свои дела в туалете?

– О, Боже. Нет! – я морщусь от отвращения, бросаю сумку в багажник и иду к пассажирскому сиденью. – Ни то, ни другое. Ни Нокс, ни… это другое. Давай просто поедем в зал, хорошо?

– Хорошо. Но об этом, – она кивает головой в сторону закусочной, открывая дверь джипа и садясь за руль, – мы еще поговорим. Иначе это может плохо кончиться.

Я закрываю пассажирскую дверь и вопросительно смотрю на нее:

– Что ты имеешь в виду?

Гвен бросает на меня жалостливый взгляд, когда включает поворотник и выезжает с парковки:

– Ничего особенного. Будем надеяться, что я ошибаюсь. Нокс красавчик. Но он… не знаю. Как запретный плод. Он не полезный. Вредный для здоровья.

– Мне это и так ясно, – отвечаю я. – Он мне не интересен. В смысле, – я тыкаю пальцем себе за спину, – ты разве не заметила это еще там?

Гвен поджимает губы:

– Да, Пейсли. Просто мне кажется, что, возможно, мы увидели две разные ситуации.

Я долго думаю над ее словами. Так долго, что не могу ничего сказать в ответ, пока мы не приезжаем в «АйСкейт». И все это время я размышляю, что именно я вижу в Ноксе. Какие чувства он во мне вызывает.

Проблема в том, что я чувствую и то, и другое. Симпатию и отдаленность. Нокс может быть маяком в ночи или штормом над ревущими волнами. Я боюсь довериться свету, приблизиться к нему, почувствовать себя в безопасности, а потом оказаться в пучине, так близко от надежды.

Sound of silence

Пейсли

Тренировка была тяжелой. По какой-то причине, непонятной мне, Полли считает, что я готова к тройному акселю.

К тройному акселю! Я едва могу идеально выполнить одинарный. Я могу приземлиться на двойной, но очень неустойчиво и всегда плохо держу равновесие. Так как же мне справиться с тройным? В результате сегодняшняя тренировка прошла не слишком успешно, и мое настроение оставляет желать лучшего.

– Пойдем все вместе в закусочную? – спрашивает Гвен.

Леви открывает для меня дверь «АйСкейт», и ледяной воздух тут же охлаждает мои разгоряченные после душа щеки.

– Я не против, – говорит Эрин. Он гладит себя по животу. – Я бы сейчас слопал целого медведя. А ты, Леви?

– Куда ты, туда и я, – шутливые взгляды, которые они бросают друг на друга, согревают душу.

Я смотрю на часы:

– У меня остался час, а потом мне надо будет приготовить ужин для туристов.

– Ой, точно, сегодня же твой первый рабочий день в отеле! – взволнованно пищит Гвен.

Мы подходим к ее джипу, и она поднимает руку в сторону Эрина и Леви, которые уже идут к своей машине.

– Ага, – у меня болит голень от всех сегодняшних неудачных прыжков. Я опускаюсь на подножку джипа и ослабляю шнурки, пока Гвен заводит двигатель. – И я бы с удовольствием осталась здесь и всю ночь прыгала бы тройной аксель, чем потом идти на вечеринку к Ноксу.

– У-у-у, – отвечает Гвен. Она выруливает с парковки и бросает на меня косой взгляд. – Переживаешь?

– Нет. С чего бы?

Гвен игнорирует мой вопрос:

– Послушай, есть кое-что, что тебя обязательно должно насторожить: когда Нокс начнет бегать с голой грудью. Это значит, что он либо ищет новую подружку, либо то, что его новая подружка уже в прошлом. Оба варианта довольно сомнительны.

– Почему?

– Ну… В первом случае ты сама можешь стать его целью, что поначалу может показаться неплохим вариантом. Но, поскольку Нокс славится своими мимолетными романами, ничем хорошим это не закончится. Второй