Пейсли хмурится:

– Тебя послушать, так это смертный грех.

– Нет, но… это так необычно. На лыжах тоже?

Она пожимает плечами и идет к моему «Рейндж Роверу»:

– Я умею кататься на коньках. Этого достаточно.

– Я как-нибудь тебя научу, – говорю я. – Сноуборд – это круто.

Пейсли открывает дверь переднего пассажирского сиденья и садится в машину рядом со мной.

– Скорее я сама научусь, – говорит она, бросив на меня веселый взгляд. – Сам знаешь… «Ты будешь заниматься своими делами, а я – своими».

– Ладно, как знаешь, – я включаю подогрев сидений, завожу двигатель и выезжаю с подъездной дорожки. – А я тайком сниму, как ты это делаешь.

– О, как мило. Сталкер.

– О, как мило. Компромат.

Она громко смеется:

– И для чего же именно?

– Кто знает. Когда-нибудь пригодится.

– Непременно.

Я усмехаюсь.

– Какую музыку ты слушаешь?

– Саймона и Гарфанкела, – сразу же отвечает она.

– Ясно. А что еще?

– Хм, дай-ка подумать… – с задумчивым выражением лица Пейсли просовывает кончик языка между губами. Я чувствую, что лучшая часть моего тела реагирует пульсацией. Пейсли отводит взгляд от дороги и смотрит на меня. – Я обожаю олдскул, например, Jackson 5. А еще Wham! О, и у Katrina and the Waves тоже есть классные песни.

– «I’m walking on sunshiiine».

– Уо-о-о, – подхватывает Пейсли. Она смеется. – А ты?

Я киваю на бардачок:

– Открой.

Когда она выполняет мою просьбу и ей в руки падает диск, она удивленно смеется.

– «Лучшее от Дисней»? – она поднимает брови. – Ты что, издеваешься?

Я смеюсь:

– Почему? Дисней – это круто.

– Ясное дело, – отвечает она, раскрывает коробку и вставляет диск. Начинается «A Whole New World» Аладдина. – По тебе не скажешь, что тебе нравится Дисней.

– Нет? А что, по-твоему, мне должно нравиться?

– Не знаю, – она улыбается. – Гангстерский рэп?

Теперь уже я громко смеюсь.

– Гангстерский рэп? А, ясно. Понятно. Ты застукала меня в мешковатых штанах, бандане и фальшивых золотых цепях.

– Не забудь про огромные перстни с блестящими долларами!

– Ну, и кто теперь сталкер, а?

Пейсли откидывается на спинку сиденья, заливаясь смехом. Этот милый звук заполняет весь автомобиль. В ответ на это по животу разливается теплое чувство.

Успокоившись, она весело поднимает коробку от диска.

– Нет, серьезно. Кто сейчас вообще слушает диски? У тебя что, нет Spotify? – она кивает подбородком в сторону радио. – У тебя есть разъем под телефон?

– Есть. Но мне больше нравятся диски, – мы выезжаем из горного массива, и я поворачиваю направо, к центру. – Они долговечные. В смысле, через пятьдесят лет ты, наверное, вряд ли сможешь отыскать песню, которая раньше была у тебя в плейлисте. Но с компакт-диском можно сказать: «Ой, минуточку, а ведь эта песня была на альбоме «Лучшее из…».

Пейсли смотрит на меня какое-то время, прежде чем на ее лице появляется слабая улыбка, которую нельзя никак истолковать.

– Я тебя недооценила.

Я бросаю на нее быстрый взгляд:

– Ты говоришь это уже второй раз. Может быть, не стоит никого оценивать, не узнав его поближе.

Кажется, я застал ее врасплох. Ее губы слегка приоткрываются, как будто она хочет что-то сказать, но затем снова закрываются. Прежде чем она успевает сделать еще одну попытку, я меняю тему:

– Где именно тебя высадить?

Взгляд Пейсли переходит от меня обратно на дорогу. У нее удивленный вид, как будто она даже не заметила, что мы уже покинули горную местность.

– Вон там, – говорит она. – Возле гостиницы.

Я останавливаюсь перед гостиницей, которую раньше навещал почти каждый день. Когда Ариа с Уайеттом еще были вместе. До того, как мой лучший друг изменил ей на шумной вечеринке после катания на лыжах. Полный идиот.

Щелчок ремня безопасности выводит меня из задумчивости.

– Ладно, спасибо, – бормочет Пейсли, убирая коробку с компакт-диском обратно в бардачок и зачесывая светлые волосы за слегка оттопыренные уши. – Тогда до завтра.

– Да. До завтра.

Она выходит из машины и быстро огибает ее. Я не могу не думать о Бэймаксе, глядя на то, как она шагает по улице в своем белом пуховике.

Черт. Почему я не могу перестать так глупо лыбиться? Я щипаю себя за переносицу, мотаю головой и разворачиваю машину быстрее, чем следовало бы в такую погоду. Снег взметается вверх, и в зеркале заднего вида на дороге появляются следы от шин.

Пейсли – фигуристка. Я уже много лет держусь подальше от таких девушек. Они вызывают во мне мрачные мысли, которые преследуют меня во сне и не дают уснуть. Из-за них я слышу крики, которые больше всего на свете хотел бы забыть навсегда. Они превращают меня обратно в несчастного мальчишку, который часами прячется в углу и хочет просто раствориться.

Я набираю воздух в легкие. Какая бы часть меня ни решила, что меня привлекает Пейсли… Теперь с этим покончено. Мои внутренние демоны не должны получить ни малейшего шанса. А я даю им этот шанс каждую секунду, которую провожу с Пейсли.

С этого момента я буду осторожнее.

Время кофе

Пейсли

Красная кожа скрипит, когда я опускаюсь на диван. Кейт бросает на меня взгляд через плечо, наливая кофе в синюю чашку в горошек невысокому мужчине с усами в клетчатой фланелевой рубашке. Из музыкального автомата доносится хриплый голос Джеймса Артура, поющий о своей несчастной любви.

– Пейсли, – приветствует она меня с теплой улыбкой. Свободной рукой она заправляет за ухо выбившуюся прядь волос и подходит ко мне. – Как я рада тебя видеть. Кофе?

– Непременно, – отвечаю я, киваю задумчиво и дышу на руки, чтобы вернуть чувствительность онемевшим пальцам. – Мы точно в Аспене, а не где-нибудь в… я не знаю… в Сибири?

Кейт смеется. Ее цветочный фартук развевается, когда она поворачивается и достает из-за прилавка разноцветную чашку.

– Тебе нужны перчатки потеплее, – говорит она, многозначительно кивая на мои тонкие шерстяные перчатки, купленные в прошлом году в магазине за 99 центов. Когда-то они были красными, но сейчас ткань настолько выстиралась, что ее можно принять за нежно-розовый цвет. – Еще неделя в таких тряпочках – и ты придешь сюда уже без рук.

– Наверное, ты права… – с благодарной улыбкой я принимаю чашку с уже налитым кофе. Я сразу же ощущаю приятное покалывание в нервных окончаниях, когда по мне распространяется тепло. Сделав глоток, я не могу сдержать довольного вздоха.

– Я надеялась встретить Гвен, – говорю я. Кейт тем временем раскладывает пончики и кексы в стеклянной витрине на прилавке. – Я не могу дозвониться до нее со