помчалась назад, в невидимый для нас лагерь врага. Пелерин тоже не стал держать своих всадников за воротами. Дав команду: «Верхом!», он тихой рысью вывел своих бойцов на равнину. Забавно видеть, как три-четыре десятка рабочих охраняют полторы сотни воинов. Бывают же моменты, когда рабочая сила становится куда важнее силы вооруженной.

Лоталли продолжали работу. Они выудили почти полдюжины здоровенных каменюг и складывали их возле рва. Другие рабы раскалывали камни кувалдами, грузили на носилки и затаскивали в крепость. Я нашел взглядом раба Эфелиты. Бедняга старался работать наравне с остальными, но это у него плохо получалось. Инструмент выскакивал из рук, ухватиться толком он ни за что не мог, да и силы покидали его. Наконец, другие лоталли привязали веревку к ручкам носилок, накинули ему на шею и он, словно запряженный в хомут, принялся таскать дробленный камень.

— Наблюдаешь за работами?

Мягкий женский голос отвлек меня. Я повернулся. Передо мной стояла Олета.

Глава 10

— Бездельничаю, — ответил я. — Дуэндал так и не нашел для меня занятия.

— Ты хорошо проявил себя в последние дни, — ответила она. — Вон, даже Священный Свет обратил на тебя взор.

Олета указала на мое ранговое ожерелье.

Она подошла и встала рядом. На ней не было плаща и плоской черной шляпы, в которой я ее увидел впервые. Ветерок трепал черные волосы эльфийки. Зеленая рубаха с глубоким вырезом провоцировала воображение.

— Да, теперь я полностью зрелый мужчина, — пошутил я, вспомнив, что третья жемчужина достается эльфам при достижении зрелости.

Она улыбнулась. Повернулась ко мне и заглянула огромными зелеными глазами прямо в душу:

— Знаешь, может быть, как созревший мужчина ты пригласишь меня провести время в тихом уютном месте?

— Эээ да, конечно, только уютных мест тут не особо.

Она непонимающе взглянула на меня:

— А как же тот прудик, на берегу которого ты любил сидеть?

Прудик, прудик. Какой еще к черту прудик? А вот он! В этот раз память Охренуэля не подвела, выдав воспоминания о тихом лесном пруду, недалеко от Бастиона.

— Эй, Гун, с тобой все в порядке?

— Да, конечно. Ты права, лучше этого места и быть не может. Давай сегодня, на закате?

— Какой ты, однако, романтичный, — усмехнулась Оленька. — Закат, природа. Может быть и стихи прочитаешь?

Стихи? Ну, откуда я могу знать стихи? «В лесу родилась ёлочка», тут явно не подойдет.

— Постараюсь что-нибудь сочинить к вечеру, — улыбнулся я.

Идеальные брови Оленьки взлетели, пухлые губы раздвинулись в улыбке.

— Как интересно, буду ждать с нетерпением.

Ек макарек, Игорь, что ты несешь? Какие стихи? Откуда ты их возьмешь? «Буря мглою небо кроет»? Кроет, ешкин кот! Оленька явно лишала меня способности соображать.

— Не буду мешать тебе бездельничать, — промурлыкала Оленька. — Мне-то Маленкорх всегда найдет дел. Ну и да встречи, на закате!

При словах «на закате», ее голос наполнился ядовитой насмешкой. К чему бы это? Глядя, как эльфийка уходит, покачивая бедрами, я наконец-то сообразил! Можно же было без всякого заката! Ой, я и баран! Стихотворец, ляха-муха!

Эх, ладно, чем дольше ожидание, тем слаще награда! Да и вообще, то ли самое она имела ввиду? И имела ли ввиду что-то вообще? Нет, эта девица явно убивает мои умственные способности.

Пока я беседовал с Оленькой, а затем застывшим столбом с разинутым ртом, смотрел, как она удаляется, за стеной началось какое-то движение. К гоблинам стало прибывать подкрепление, их собралась уже добрая сотня. Без сомнений, они собирались помешать очистке рва. Наши тоже заметили это. Пехотинцы перестроились в два ряда, готовые встретить атаку зеленокожих.

Пелерин тоже выстроил своих всадников, готовых в любой момент броситься на перерез двуногим ящерам.

Три десятка зеленокожих наездников двинулись вперед, растянувшись цепью. Достигнув расстояния выстрела, они принялись осыпать лоталли стрелами. Несколько рабов повалились прямо в воду, другие принялись спешно выбираться из рва и побежали к воротам. Эльфийские пехотинцы отступали слаженно, угрожая гоблинам длинными пиками.

Тем не менее, обстрел делал свое дело. Все больше лоталли падали убитыми и ранеными, появились жертвы и среди эльфов. Если гоблинам не помешать, то вскоре они перестреляют всех рабов и возьмутся за их хозяев. Видимо, Пелерин рассудил так же. Он бросил свой отряд на стрелков, всадники смяли часть из них, остальные отступили.

Со стены хорошо было видно, что сарганты двигаются несопоставимо медленно по сравнению с лошадьми. Быстрее, конечно, бегущего человека, но со скакунами им явно не тягаться.

Не успел ещё победный: «Гайа!», затихнуть, как все гоблины бросились в атаку. Достигнув увязших в бою всадников, они применили один хитрый прием. Многие из гоблинов соскочили со своих ящеров и принялись стягивать эльфов за плащи, прыгать на них, стараясь повалить на землю.

Тут и проявилось преимущество ящеров над лошадьми. В отличие от животных, ящеры, обладая каким-никаким разумом, являлись самостоятельными боевыми единицами. Так, в одно мгновение, неприятель вдвое увеличил свои силы.

Но не все гоблины приняли участие в рукопашной схватке. Десятка полтора, верхом на саргантах прорвались вперед, обошли строй пикинеров и принялись убивать лоталли. Я выхватил взглядом, как один из саргантов настиг раба Эфелиты, его легко можно было разглядеть по белым повязкам на руках.