Наиболее распространенным примером выполнения воинской функции среди кельтских богинь стал амбивалентный женский персонаж, попеременно появляющийся в образе то красавицы, то старухи, обладающей магическими силами. Многие авторы описывали ее в воплощении Каиллех Берри как «самую известную женщину ирландской литературы» и как «главную богиню-воительницу, представление о которой, несомненно, было распространено по всему кельтскому миру».

Приворотные чары.

С картины неизвестного художника фламандской школы. XV в.

Подобными характеристиками «богини войны» в разной степени обладают еще несколько кельтских богинь. Одной из них является «королева фей» Морриган. Другая такая богиня – Бадб, то есть «ворона/ворон», которой сохранилось галльское посвящение как Катхубодве – «вороне/ворону битвы».

Следует упомянуть и богиню Немайн – «безумие», а также Маху. Хотя богини почитались независимо друг от друга, но в ряде случаев они объединены в трех Морриган, от которых зависел конечный результат сражения. В ряде случаев они помогали героям. О трех воинственных богинях свидетельствует и надпись в Бенвелле, посвященная трем ламиям.

Сохранился сюжет, связанный с богиней Морриган, при осмыслении которого следует учитывать, что корень «мор-» в индоевропейских языках связан со смертью. Его можно сравнить в русском языке со словами «смерть», «мор», «заморить», «морок». Отчасти к нему имеют отношение французские «cauchemar», «la morte» и т. д. Древнеиндийская богиня Мара – богиня иллюзий, Морена – древнерусская богиня смерти,

Дагда (персонаж, по мнению ряда специалистов[23], обладающий многими характеристиками Бога Отца, встречает Морриган, стоящую на берегу реки перед битвой при Мойтуре. При этом она отображает, как явствует из некоторых признаков, сражение космологических масштабов. Дагда вступает в интимную связь с Морриган и этим обеспечивает благоприятный исход битвы. Также существует сходство между воплощениями Морриган и Прачкой-у-брода – сверхъестественным существом, которое стирает одежды перед битвой и тем определяет ее исход.

Отметим, что женские божества всегда связывались с водной стихией. Указание на «брод», то есть легкую возможность пересечь водную стихию, и связь с бродом богини может показать возможность возрождения или перерождения правителя после связи с богиней. Данный сюжет о посмертном перерождении души умершего через сакральный брак с богиней в Загробном мире и новое рождение подробно описан в моей книге «Этруски»[24].

Связь сексуальной магии богини с ее воинскими функциями выражается в эпизоде, когда Морриган в виде прелестной женщины предлагает себя Кухулину и встречает отказ, трижды во время битвы она нападает на него в образе различных животных.

Сексуальная магия в данном случае связывается с мотивом сакрального брака богини и властителя земли. В результате брака богиня гарантировала своему мужу благополучие и удачу. Однако для поддержания ее жизненных производительных сил правитель через определенное время умерщвлялся, что поддерживало охраняемую богиней территорию и плодородные силы земли и всей природы.

Тема отказа от такого брака может быть рассмотрена на примере конфликта шумеро-вавилонского героя Гильгамеша и богини Инанны (которая иногда именуется Астартой). Гильгамеш указывает богине, что все ее любовники умирают по ее вине, включая ее мужа, божественного пастуха Думузи.

Важно, что у ведьм сексуальная магия является основной и проистекает из древнейших женских жреческих и колдовских культов. Из сексуальной магии ведьмы черпают значительную часть своей колдовской силы, правда, при этом страдают мужчины, у которых в момент близости изымают энергию жизни. Отметим, что подобные действия ведьм зачастую тесно связаны с их воинственностью и агрессивностью.

Инанна.

Ассирийское изображение

Древнехеттские колдовские обряды, сохранившиеся в практике средневековых и современных ведьм

Связь древнехеттских колдовских обрядов с аналогичными обрядами Средневековья и современности. Колдовские обряды, проводившиеся древнехеттскими жрицами – старыми женщинами, современницами Древнего Египта, по форме и содержанию практически ничем не отличаются от обрядов, проводимых ведьмами Средневековья и даже современности. Это указывает не только на историко-культурную преемственность, но и на то обстоятельство, что сами ведьмы являются отчасти выродившимися и многое утерявшими жрицами. Основная разница состоит в том, что если древние жрицы взывали к многочисленным богам, то ведьмы призывали иные, современные им силы, в том числе бога, различных святых, природные силы, сатану и т. д. При этом функциональная роль призываемых сил и персонажей сохранилась.

Для нас представляет интерес то обстоятельство, что магические действия хеттов и хуритов указывают на известный монизм в их мировоззрении. Иными словами, само мировоззрение этих народов монистическое. Многочисленные боги хеттов были своеобразным персонифицированным проявлением определенных мировых сил.

Отметим одно важное обстоятельство, присутствующее в древнем мировоззрении, и в хеттском в частности. В отличие от мышления народов, принявших одну из монотеистических религий, таких как христианство, ислам, буддизм, зороастризм, конфуцианство, отчасти иудаизм, митраизм, манихейство и других, и в силу этого обстоятельства поменявших мировоззренческую картину мира и преобладающий тип мышления с мифологического на религиозный, хетты этот тип мышления сохраняли.

В рассматриваемом случае специфика мифологии хеттов проявляется в том, что над богами стоит некая Мировая Сила – закон, связанный с понятием чистоты и нечистоты. В силу этого закона боги не являются всемогущими, они, так же как и люди, ему подчинены. Боги могут только помочь или повредить в некоторых делах, и на них можно оказывать определенные магические воздействия – иными словами, они являются только частью Мира, понимаемого хеттами не только как физический мир, но и мир трансцендентальный. В таком понимании мира практически нет места чуду как некому нарушению законов природы и космоса.

При религиозном мышлении, напротив, бог рассматривается как некая всемогущая и всеведущая монистическая Субстанция, а законы мира ему подвластны. Учение бога в этом случае понимается как набор определенных нравственных и моральных законов и запретов: Коран, учение Христа, учение Заратуштры, буддийское моральное учение, заповеди Моисея и т. д.

В то же время возникает идея непознанности Мира как творения бога («пути Господни неисповедимы» в христианстве) или запрет на изображение живых существ в иудаизме и исламе. К той же тенденции относятся различные апофатические мифы Творения, возникающие, как правило, в государственный период мифотворчества. Иными словами, мифологическое мировоззрение и мышление оказывается в определенном смысле более развитым, чем мышление религиозное, и ему также бывает свойствен монизм.

Отметим, что библейский Авраам,