Да и в осеннем долго не протянешь…

Наконец, помимо лучников, к бойницам встали и повольники с трофейными арбалетами — всего полсотни стрельцов, не так, чтобы очень много. К сожалению, оставшиеся самострелы забрали с собой ушкуйники сраженного мной атамана Уса, не пожелавшие остаться в Ельце — ничего не поделаешь, законная добыча… Как бы то ни было, с учетом ополчения, охотников и повольников, у меня набралось практически три сотни вполне себе боеспособных стрельцов — да и трофейные луки я практически все раздал…

Всего же кром защищает шесть сотен относительно боеспособных воев — понятно, что лучника-ополченца никак нельзя сравнить с младшим дружинником, а ротника-новобранца со старшим. Но еще две с лишним сотни мужиков, вообще не записанных ни в городское ополчение, ни поверстанных в ротники, составляют даже не боевой резерв… Хотя все же именно он: ведь в случае, если на северной и западной стенах наметится прорыв, то ротников сменять простым мужикам.

Пока не поспеют гриди…

Но это в крайнем случае — а так селяне встали к котлам с варом (кипятком), таскают на тын камни и бревна, что смогут сбрасывать по ходу боя… Плюсом я возложил на них функции саниторов, обязанных как можно скорее эвакуировать со стен раненых воев.

Из оружия — плотницкие топоры, плюс у сотни мужиков имеются заостренные колья, чьи наконечники для верности чуть обожгли в кострах. Этих «копейщиков» я закрепил за обеими воротными, «проезжими» башнями — одна из которых смотрит на восток, и открывает путь как к Печурам, так и к Каменной Горе, а вторая обращена на север. Эти ворота рассчитаны на вылазку — если совсем припечет, сквозь них с боем смогут прорваться оставшиеся дружинники, чтобы вывести горожан в глухой лес.

Трудноосуществимый, конечно, план — но второй подземный ход, ведущий в чащу, мы просто не успели прокопать. Ну, и кроме того, именно таким путем из осажденного Торжка прорвались уцелевшие вои и жители града зимой 1238 года… Так что все возможно.

Конечно, отдать на откуп уязвимые точки обороны крома наименее подготовленным защитникам — та еще идея…

Но она кажется нелепой лишь на первый взгляд. Во-первых, «проезжие» башни защищают также и младшие дружинники, и эти вежи имеют двойные ворота. Так что врага, сломавшего створки первых, да ворвавшихся внутрь башни, ждет кипяток, льющийся из варниц и град стрел да сулиц, летящих вниз сквозь бойницы косого боя… Не стоит забывать и про чеснок — «железные репьи» густо рассыпаны на земле!

Во-вторых, за внутренними створками поганых ждут специально подготовленные телеги — точнее сцепки телег, доверху груженых камнем. Спереди к ним прикреплены рогатины — так, чтобы насадить на их широкие наконечники ордынцев, рвущихся внутрь!

Кроме того, за последние сутки мы немного изменили ландшафт земляного полотна внутри ворот. Так что теперь телеги стоят на значительном подъеме земляной насыпи, и будут весело катиться вниз, под горочку! А вот уже у внешних створок — там, где заканчивается спуск — получилась земляная «ступень» высотой в половину тележного колеса. И с учетом тяжести груженых камнем возов (сцепленных промеж собой!), вытащить их татарам будет ой как непросто… Особенно под обстрелом лучников!

Ну, а пешцы с дрекольем — это уже так, крайний случай. Встать в воротах и держать их «ежом», пока старшая дружина на помощь не поспеет… Кстати, от площади до каждой из стен мы расчистили довольно широкие дороги — так, чтобы гриди могли быстро проскакать до точки прорыва, не встречая препятствий в виде шатров и кибиток…

Короче, я вроде бы все предусмотрел — и железобетонно уверен в том, что прорыва татар в кром в первый день штурма не случится! Да и Печурский острог, я уверен, продержится — его защищает четыре с половиной сотни казаков; оставшиеся кто в дозорах, не успевших вернуться из степи, кто гонцами ушел в Пронск, Рязань да по окрестностям. Плюс я передал Тимофею Болдырю цельную бомбарду с уже подготовленным расчетом — точно продержатся!

Конечно, посещали меня и безумные идеи встретить поганых в поле — всей ратной силой. Но тщательно все обдумав, я отказался от этой мысли — ну не станут ордынцы бить в лоб стену щитов повольников, а лучников по сравнению с ворогом у меня всяко меньше.

Нет, лучше как следует потрепать их в обороне, а уж потом…

Что будет потом, станет ясно к концу дня настоящего. Вчера не менее, чем четырехтысячный отряд татар разбил осадный лагерь — и кто бы мог подумать? — у Каменной горы. Не побрезговали поганые и детинцем — и я практически наверняка уверен в том, что в остроге (оставшимся без ворот — створки-то мы сняли заранее!) встал сам царевич Ак-Хозя…

Как я и предполагал, ордынцы явились без каких-либо осадных орудий или осадного обоза — никаких попыток развернуть строительство катапульт или таранов враг не предпринял. Ничего похожего на осадный тын вокруг крепости поганые также возводить не стали: осадное искусство татаро-монгол Батыя современные ордынцы явно подрастеряли, деградировав до уровня половцев тринадцатого века! И, как и последние, свой лагерь они все же укрепили оградой из сцепленных телег…

Вагенбург придумка чехов-гуситов и Яна Жижки? Отнюдь! Еще печенеги окружали свои становища стеной из возов, и неплохо так оборонялись в них от ромеев на рубеже одиннадцатого и двенадцатого веков. К примеру, в битве при Берое в 1122 году только гвардейцы из варанги и сумели пробиться в степную крепость.

В тоже время один из вражеских отрядов до самой ночи мастерил штурмовые лестницы. Причем русоволосые нукеры его сильно отличаются от татар! Кроме того неизвестные, привычные к топору и плотницкому искусству, срубили несколько крупных сосен и принялись спешно обстругивать их, да обтачивать топорами с обрубленного конца. Ага, решились сделать примитивные тараны… Подвесить сосной ствол на ременных петлях (не менее дюжины, а то и больше), да поднять щиты над головами, приближаясь к воротам — после чего, дружно раскачивая «таран», долбить им в створки.

Вот что-то мне подсказывает, что смертники из обслуги этих самых пороков кончатся быстрее, что сломаются внешние