Шрифт:
Закладка:
С Сягэ я решила не общаться так же, как не разговаривал со мной Мандзю. Я легко могла прожить без бывшей подруги. Ее мне не было жалко. Она стала для меня тем самым другом, который преградил мне путь к счастью. Меня больше не мучила совесть при мысли о том, что я предала нашу дружбу, разлучив ее с Мандзю.
Когда весеннее солнце растопило снег в Долине Небес, вокруг снова зазеленели травы, а розовые цветы сакуры цветочным дождем пролились на поляну, хиганбана выбросила первый листок. Я ждала возвращения Сягэ. Но она не явилась ни в этот день, ни на следующий. На третий день еще не до конца разогретая солнцем земля выплюнула ее скорченный полуразложившийся труп. Там, под землей, несчастная влюбленная Сягэ не вынесла разлуки с возлюбленным и умерла от тоски, охраняя листья священного цветка. Оставив цветок под своей защитой, я поспешила доложить о случившемся Аматерасу.
– Ступай, – богиня раздраженно махнула мне рукой, – ты же хотела ее наказания. Сягэ наказала себя вдвойне, освободив тебе путь и еще больше осквернив свою карму. Охранять цветок теперь будешь ты до прихода Мандзю.
С одной стороны, я чувствовала облегчение. Сягэ больше никогда не будет препятствовать мне. И не увидится с МОИМ возлюбленным. И не будет мозолить мне глаза, охраняя листья цветка. Я принялась ждать наступления осени. Теперь Мандзю принадлежал лишь мне. Без Сягэ этот тенин полюбит меня. Он обещал.
Лето в ожидании тянулось мучительно долго. Я считала дни до начала цветения ликориса. Слоняясь от скуки по округе, я наткнулась на глинистую почву возле реки. Засучив рукава, я вылепила несколько кувшинов, сосудов для воды, мисок для риса и ложек для супа. Развела костер и обожгла получившуюся утварь в огне. Я даже умудрилась нарисовать на стенках посуды узоры, чтобы они выглядели не такими скучными. Мандзю они должны были понравиться. Я надеялась, что за долгую зиму он смирился с разлукой с Сягэ и мне удастся вернуть его расположение. О боги, как же я ошибалась.
В последние летние дни, когда листья хиганбаны увяли, с восходом солнца появился тенин. Я его не узнала. Это уже не был мой любимый прекрасный Мандзю – передо мной была лишь его тень. Тонкая, посеревшая кожа обтягивала кости. Под глазами залегли темные круги. Грязные, спутавшиеся, давно не видевшие гребня волосы безжизненными сосульками свисали с плеч. Увидев меня, она выдавил улыбку и приветствовал низким поклоном. Я поклонилась в ответ.
– Приветствую тебя, Мандзю, – не скрывая улыбки, поздоровалась я.
– Приветствую тебя, Мизуки-сан, – официально ответил он.
– Я всю зиму и все лето готовила речь. Но, увидев тебя, забыла все нужные слова. Мне больно от того, что ты больше не разговариваешь со мной. Я бы хотела начать все сначала…
Он махнул рукой:
– Да и не надо ничего говорить, Мизуки. У меня тоже было время подумать обо всем. И о тебе в том числе. Мы с Сягэ преступили закон и поплатились за это. Этого и стоило ожидать. Если бы не ты, боги все равно рано или поздно узнали бы о нашей любви и наказали бы за это. А ты… – Он умолк на мгновенье, взглянул на меня измученными, но по-прежнему добрыми глазами. – Тобой двигала ревность. И любовь. Мне жаль, что я стал твоей первой любовью, потому что любовь эта не стала взаимной. Ты заслуживаешь ответной любви, Мизуки. Но не со мной. Мне следовало лучше приглядывать за маленькой лисичкой и заметить вовремя первые признаки влюбленности, чтобы остановить первые ростки твоих чувств и отправить обратно к Аматерасу. Но я был настолько беспечен, что упустил этот момент, за что и поплатился. Ты права, давай начнем все сначала. Но больше никакой любви. Она приносит одни несчастья. Договорились?
Мандзю посмотрел на меня и примирительно улыбнулся. За эту улыбку я готова была все отдать. Я снова получила свой шанс на счастье с Мандзю. Пусть он отказывается от любви сейчас. После смерти Сягэ у меня появилось достаточно времени для того, чтобы Мандзю смог изменить решение и ответить взаимностью.
– Я так давно не ел, – он погладил живот и подарил мне смущенную улыбку, – давай я приготовлю нам еду.
– У нас теперь много новой посуды. Я вылепила из глины утварь для того, чтобы еда казалась еще вкуснее.
Он оценил мои старания и принялся варить набэмоно.
– Надеюсь, Сягэ так же, как и я, простила тебя. У вас были весна и лето. Этого времени достаточно для того, чтобы примириться. Вы хорошо провели время? – поинтересовался Мандзю, втягивая губами горячую похлебку с ложки.
– Нет… – тихо ответила я и отвела взгляд. Пламя костра, на котором стоял котелок, угрожающе зашипело.
– Неужели Сягэ не смогла простить тебя? Это не свойственно природному духу.
– У нее не получилось.
– Ты сама не хотела мириться? – Мандзю наклонил голову, взял двумя пальцами меня за подбородок и повернул мое лицо к себе. Он внимательно посмотрел мне в глаза. – Что случилось, Мизуки?
В глазах тенина закралась тревога.
– Сягэ умерла, Мандзю. Весной земля вернула ее мертвое тело.
Отчаяние, боль, неверие – все эти эмоции одна за другой появлялись на лице Мандзю. Он бросил ложку и упал лицом в траву, закрывшись руками. Глухие рыдания уходили в землю. В ту самую плодородную землю, в которой прошлой зимой покинула этот мир Сягэ. Я хотела утешить его. Обнять, чтобы он мог выплакать свое горе у меня на руках. Было больно видеть его таким. Я протянула руку и погладила Мандзю по спине, но он дернулся, стряхнув мою ладонь.
– Видишь, что твоя ревность наделала? – Он поднял лицо и посмотрел на меня покрасневшими, полными слез глазами.
– Я не думала, что все произойдет именно так. Я не хотела смерти Сягэ.
– Ты права. – Он поднялся на ноги и встал передо мной. – Ты лишь выполняла поручение Аматерасу. Она ведь тебя следить за нами сюда прислала. Ты ничего не нарушила. Это я во всем виноват! Я нарушил закон богов и накликал проклятье. Если бы я не поддался своему чувству, Сягэ была бы жива. Это только моя вина.
И он ушел. Мандзю весь день сидел поодаль, прячась в траве. Я думала, что ему нужно время, чтобы пережить утрату, и после мы сможем поговорить о нас. Но Мандзю больше не
