Но он не может ее любить. Однажды он думал, что влюблен в нее, но он бы так не поступил с ней, если бы действительно любил Пейсли. Использовать ее в своих целях было нельзя, но многие годы он так ненавидел Стерлинга, что в ту секунду, когда она вошла в его офис, Лукас придумал хитрый план.

Однако он не предвидел, что женщина, которую он когда‑то любил, способна причинить ему боль. Он думал только о гневе и обиде.

Идиот.

Лукас уставился на бокал и вдруг захотел швырнуть его и услышать звон стекла. Но это ничего не изменит. На кого, черт побери, он сердится? Он сам во всем виноват.

Но он нашел нужные ответы для Пейсли. Это важнее всего. После всего, что она пережила, она заслуживала правду.

У него не было возможности сказать ей, что ее биологический отец болен, но с этого момента Лукас больше не может влиять на жизнь Пейсли. Он отправил ей адрес Джеба Смита и не получил ответа.

Лукас отвернулся от городских огней, отнес бокал в бар и отправился в спальню. Едва зайдя в нее, он осознал свою ошибку. Ему не удастся уснуть здесь. Напоминание о Пейсли было повсюду. Ее атласный халат лежал в изножье кровати, туфли на шпильках стояли у шкафа, и повсюду витал цветочный аромат ее духов.

Лукас уставился на кровать, в которой они спали, и понял, что он долго не вернется в эту комнату.

Он прошел в другой конец пентхауса, расстегивая рубашку. Он переночует в одной из комнат для гостей. Может быть, там, где нет напоминаний о Пейсли, он сумеет уснуть. Возможно, ему удастся жить без нее.

Но он знал правду. Пейсли появлялась в его жизни дважды, и оба раза, когда она уходила, он чувствовал себя совершенно опустошенным, не надеясь на завтрашний день.

Пейсли смотрела через улицу на простое бунгало, которым владел Джеб Смит. Она почти не спала прошлой ночью, потому что нервничала из‑за сегодняшнего дня и предстоящей встречи с человеком, который, предположительно, был ее отцом.

Хотя, если говорить начистоту, она не спала потому, что вернулась в свой городской дом и лежала в постели одна, пытаясь унять душевную боль.

Но прямо сейчас она не будет думать о Лукасе. Не то чтобы она сумеет полностью вычеркнуть его из своей памяти, но ей придется постараться. Сегодняшний день очень важен. Человек в этом доме действительно может оказаться ее отцом.

В душе она знала, что Джеб ее отец. Лукас не сказал бы ей о нем, если бы не был уверен на все сто процентов. Да, он соврал ей о Стерлинге, чтобы отомстить, но о Смите говорил только правду.

Она схватилась за ручку дверцы и вышла из машины. Глубоко вздохнув, пригладила длинное платье и посмотрела налево и направо, прежде чем перейти улицу. Может, ей следовало надеть джинсы? Не слишком ли строгое у нее платье? Что принято надевать для первой встречи с родителями?

Ее нервы были на пределе. Она не была уверена ни в чем. Но пути назад нет. Она хотела знать правду, она заслуживала этого. Потеряв одного родителя, она решила познакомиться с другим.

Она понятия не имела, почему мать не говорила ей, кто ее отец, и отчего не указала его имя в письме. Возможно, она пыталась оправдать его. А может быть, она стыдилась своего прошлого. Пейсли не знала, о чем думала ее мать, и никогда не узнает ее доводов. Она знала только одно: сейчас она познакомится со своим отцом.

Пейсли поднялась по ступенькам крыльца и посмотрела на уютные деревянные качели в углу. Дрожащим пальцем нажала на дверной звонок, шагнула назад и стала ждать.

Услышав щелчок замка и поворот ручки, она заставила себя улыбнуться и приготовилась встретиться лицом к лицу с человеком в доме.

Мужчина средних лет, с седыми волосами и добрыми глазами встал по другую сторону стеклянной двери. Как только их взгляды встретились, он поднял брови и удивленно разомкнул губы. А потом быстро открыл дверь.

— Пейсли? — неуверенно спросил он.

Она кивнула, стараясь не давать волю эмоциям.

— Джеб Смит?

Он не ответил, но махнул рукой, приглашая ее войти.

— Я так и думал, что после прихода твоего мужа ты придешь сама.

Пейсли вошла в прихожую и смутилась, пока он закрывал дверь у нее за спиной. Джеб снова повернулся к ней лицом, улыбнулся, и ее страхи немного улеглись.

— Проходи и садись, — пригласил он. — Я даже не знаю, что сказать. Принести тебе что‑нибудь выпить?

Пейсли рассмеялась:

— Ничего не надо. Мы оба на нервах.

Он смотрел на нее еще минуту, потом покачал головой и вздохнул:

— Ты стала такой красивой леди.

— Меня давненько не называли леди. — Она хихикнула. — Но спасибо.

Он указал на арочный дверной проем:

— Пойдем в гостиную.

Она вошла в уютное помещение и села на диван, а Джеб осторожно опустился в потрепанное кресло. Страхи Пейсли вернулись.

— С тобой все в порядке? — спросила она, и он пристально посмотрел на нее. — Извини, это не мое дело.

— Не извиняйся, — ответил он, положив руки на подлокотники. — Я говорил Лукасу, что у меня проблема с сердцем, поэтому мой образ жизни изменился. Я быстро устаю. Я нанял работницу, которая приезжает несколько раз в неделю, чтобы помочь по дому и купить лекарства. Я просто не такой шустрый, как раньше.

Проблема с сердцем? Пейсли скрестила лодыжки и наклонилась вперед:

— Чем я могу помочь?

Джеб покачал головой:

— Ты не всесильная. Я обречен.

— Этого не может быть! — воскликнула она. — Я только что нашла тебя. — Потом она вспомнила, что сказал ей Лукас. — Ты знал обо мне все это время?

Джеб кивнул:

— Я знал. Мы с Линетт не могли быть вместе. Мы встречались несколько раз, но между нами не было ничего серьезного. Меня постоянно увольняли с работы, поэтому, когда она сказала, что беременна, я отдал ей все деньги, но этого было мало. Я надеялся, она встретит мужчину, который обеспечит вас обеих, но она так его и не нашла.

— Значит, я нежеланный ребенок, — с горечью сказала Пейсли.

— Я никудышный отец, — уточнил он. — Теперь я достаточно старый, чтобы понять, что допустил ошибки. Я думал, Линетт найдет кого‑то и создаст настоящую семью. Я считал, что, если просто заплачу ей, сколько смогу, и оставлю ее в покое, вам обеим будет лучше.

Пейсли слушала его. Если бы она прочла его оправдания в рукописном