Шрифт:
Закладка:
Это был город Человека-14. Под холмом, левее тропинки, торчала скала, одно из углублений ее было заполнено водой, которая стекала вниз из переполненной каменной ванны. Иногда подходили люди и подставляли ведра.
Сзади послышались голоса, Асури обернулся: человек десять, мужчины и женщины, шли по тропинке, навьюченные тюками с провизией. Они неторопливо плелись и разговаривали между собой.
Афа посмотрел на мужчину-двойника. Тот совершенно равнодушно глядел вниз на поселение и не обращал никакого внимания на приближающуюся группу людей. Спокойствие передалось и профессору. Люди уже совсем поравнялись с профессором и теперь гуськом проходили мимо него. Запах мусорной свалки окутал вершину холма. Добытчики прошли мимо, всего в шаге-двух от Афы и его двойника. Они не видели профессора! От этого стало немного не по себе, но Асури будто впитал чувство покоя и невозмутимости от своего близнеца.
Группа спустилась вниз, правее источника на скале, и вот они уже появились у первых домов. Резкий сигнал трубы возвестил об их приходе. К небольшой площадке стали подбираться люди. Курьеры развязывали свои мешки и вываливали все в одну кучу. Несколько женщин подошли к принесенной еде и внимательно ее осмотрели. Спустя несколько минут одна из женщин начала что-то выкрикивать, к ней подходили по два-три человека. Вторая, стоящая рядом, вытаскивала из груды отбросов какие-то предметы и передавала их подошедшим. Так продолжалось до тех пор, пока на земле не осталось ничего нужного. Женщины ушли. В это же мгновение из-за соседних домов вылетело человек пять. Они быстро убрали ненужный мусор в огромный пакет и потащили его в глубь поселения…
Профессор очнулся и повернулся к своему двойнику. Но его не было рядом. Не было его и на тропе, ведущей обратно к саквояжу и колодцу. Ведущей и к самому профессору, который мумией остался сидеть с выпрямленным позвоночником и скрещенными ногами.
Совершенно не понимая, что ему предпринять, Асури почувствовал тепло внутри себя. Что-то мощное выдавливалось из профессора, пытаясь выползти наружу. Афа понял, что вся эта сила скользит из живота к плечам, спине, ногам. Он стал ощущать самого себя. Стало темно. Но профессора это не смутило, он понял, что глаза его закрыты и стоит только поднять веки… Горячая река заполнила все тело. Афа открыл глаза.
Тишина покоилась вокруг него, и только тихое бульканье воды в самодельном колодце напоминало о реальной жизни. Ветра не было, и листва кетапанга на фоне солнечных лучей, казалось, была написана искусным художником-акварелистом.
С трудом двинув ногами, профессор повалился на бок. Онемевшие икры и бедра не позволяли встать. Застывшая кровь снова разливалась по своим уже засыхающим каналам, колени вздрагивали, Асури изо всех сил терпел боль прилива прежней жизни.
Постепенно кровь вернулась в ноги, можно было даже попытаться подняться. Все еще лежа на боку, профессор зачерпнул кружкой в колодце. В теле послышался холодок, Афа встал. Мысли, которые раньше спокойно носились в голове, теперь если и появлялись, то исчезали немедленно, словно кто-то руководил ими. Асури даже не замечал: вот только что ему пришла в голову какая-то мысль и, не дождавшись даже малейшего анализа, исчезала. Это заинтересовало профессора, он отметил, что не может вспомнить даже парочки суждений, только что появившихся в его мозгу. Но это совсем не пугало Асури, прекрасная пустота и чистота царили в голове, это устраивало его. Тем более он все еще не мог отойти от встречи со своим двойником, от полета, а иначе даже назвать нельзя путешествие на холм, от возвращения к колодцу…
Конечно, профессор слышал про астральные тела, про путешествия воображения, но то, что произошло с ним сегодня, не попадало ни под один из вариантов. Двойник – это вовсе не астральное тело профессора. В этом случае есть только «он» и «я». Сейчас же речь идет уже не о двойственности, а о тройственности. Ведь кто-то же еще и наблюдал за двойником, в то время как сам Афа сидел с онемевшими ногами у колодца.
Так или иначе, но Асури бросил затею выяснения истины, он устал. Птичье кладбище отняло у него колоссальное количество сил, а тут еще двойное-тройное путешествие. Решив оставить свои размышления на потом, профессор лег на траву, стараясь ни на чем не сосредотачиваться, а просто заснуть. Но уже через минуту его словно подкинуло – Афа вскочил и побежал сквозь заросли кустарника к тропе, а потом и к полю, по которому он сегодня ходил к кладбищу. Он бежал по кругу, изредка подпрыгивая, энергия стучала в нем, пытаясь найти выход. Его гнало внутреннее переполнение, как часто неожиданная радость заставляет человека казаться смешным и нелепым. Прошло полчаса, прежде чем Асури устал и остановился.
Остановившись, он прислушался: все в нем молчало, никаких интуитивных подсказок и шпаргалок мышление не выдавало. Волшебная прозрачная пустота.
Профессор еще раз прилег на траву. Рассматривая небо, Афа думал о поселении, которое он видел с вершины холма. Его воображение медленно плыло вместе с облаками в недосягаемой высоте. Профессору казалось, что вот еще одно-два мгновения и ему откроется что-то, ранее неведомое, тайное и манящее.
Сейчас он мог уверенно подтвердить в своем сознании эту способность человека выходить за пределы своей «кожаной одежды» и продолжать жить и чувствовать в эфирном теле. Жить жизнью обычного человека с его переживаниями и заботами.
Чего профессор не мог утверждать, так это природу эфирного себя.
– Это мое отражение с моей собственной биографией или самостоятельное существо, жившее до меня и вместе со мной? И – после меня? – Афа приподнялся. – А если это и есть я? А одежда из кожи – всего лишь ложная, закованная в боль субстанция, обреченная на тлен?
От этой догадки Асури стало не по себе, он вдруг осознал и собственный смысл в бытии, и смысл динамики своего изобретения – машины «Лотос-1».
В голове завертелись мириады афоризмов великих, и все они утверждали: найти себя, обрести себя и так далее.
Как и любому человеку
