Шрифт:
Закладка:
И только на дорогах сна «динхэ» двоих пело от любви и счастья, танцуя на радуге, обнявшись хвостами с «динхэ» своей второй половинки.
Фелино летел на своем лисконне рука об руку рядом с Зергом и иномирянкой по имени Наташа, а в голове танцевали обрывки старинной красивой баллады, которую пели путешественники по Мирам За-Гранья:
«По Дороге Сна – мимо мира людей,
Что нам до Адама и Евы,
Что нам до того, как живет земля?
Только никогда, мой брат-чародей,
Ты не найдешь себе королеву,
А я не найду себе короля».
Глава 12. Тала Шат Мау. Дорога без возврата
Как больно…
Как страшно
Ступать по земле,
Не видя пути.
Но боли не сломить меня,
И сердце не замрет в груди,
Мне б только знать,
Куда идти.
Группа ESSE – 3.Эсси [фэнтези рок-опера «Дорога без возврата»]
По словам Зерга, до столицы номады оставалось полдня пути. И, стиснув зубы, из последних сил держась в седле, я мечтала о горячей ванне Желательно с пенкой. На худой конец сойдет и обжигающе-холодный контрастный душ. И так раз пять. А лучше все десять! Да хоть корыто, лишь бы смыть с себя дорогу и все дорожные стрессы! Мне казалось, пыль покрывала меня с ног до головы и, словно кошка, я принюхивалась к себе, стараясь определить: не пахнет ли от меня сильно приключением.
В голове прочно засела арийская песня из собственного сна про надежды и мечты, и это злило неимоверно. Потому что мечтать и надеяться в этом мире в конкретном месте и в это время я могла только об одном: как расколдовать Снежку, по-прежнему болтающуюся в люльке между лисконнами и не подающую признаков жизни.
Сон, в котором она пыталась что-то сказать и браслеты на ее руках, которые никто, кроме меня не видит… Мысли, мысли, мысли… И страх, уверенно поднимающий голову из глубины души и скалящий радостно морду: что если шаман не поможет? Что если я сниму браслеты и будет только хуже. Что если…
Бесконечные «что если» корежили и выкручивали в разы сильнее, чем непривычная езда верхом. Один плюс все-таки был: моя личная битва разума с паникой отвлекала от ломоты во всем теле. Косточки от верховой езды ломало не по-детски, ноки по земле ходили красиво и вместе только усилием воли моей, которой оставалось все меньше и меньше. И временами я малодушно завидовала Снежке, которой не пришлось верхом на собственном совершенстве совершать переход от владений Хранительниц радуги к Каракал-олу – средоточию жизни южных номады.
А еще кроме страха робким росточком проклевывалась во мне чувство вины. Глупость, конечно. Но после встречи с Зергом моя кошачья ипостась не находила себе место и царапала изнутри коготочками, просясь наружу ежеминутно. После драки возле леса кошка прямо-таки настаивала на том, чтоб мы вместе с ней упали на спинку, раскинули лапки и подставили пушистый животик и красивую шейку под зубки Северного Дикого, чью ипостась мы даже не видели! И это злило больше всего.
Я не знала, кем становится Зерг Гатто, скидывая облик человека. Не понимала, почему он избегает меня, хотя очевидно, что мы нравимся друг другу. Ядовитыми каплями травили душу слова Фелино о том, что его старший брат, глава рода, пойдет против воли местной богини, у которой на нас со Снежкой свои виды. Еще хотела верить, что такой мужчина, как Зерг, способен идти против своих желаний и подчиняться, кому бы то ни было. Пусть даже и божеству.
Да еще «степь да степь круго-о-о-ом, пу-у-у-ть дале-о-ок лежи-и-ит», заунывно запел во мне чей-то голос. Собственно, голос-то был мой. А и песня возникла не спроста, а чтобы забить эфир и не дать волю собственному подсознанию, которое требовательно стучало и напомнило, что сны в дороге я смотрела не только о Снежке. Но думать о том, что моя кошка в моих же сновидениях гуляет сама по себе неизвестно где и непонятно с кем не хотелось, и я старательно тянула «в то-о-о-ой сте-е-е-пи-и бо-ольшо-о-о-у-умира-а-ал я-а-амщи-и-ик».
Фелино всю дорогу от оазиса с волшебным родником косился то на меня, то на брата и это начинало раздражать. Хочешь что-то сказать, так говори, а не тяни кота за хвост! А вот так вот загадочно улыбаться, думая, что никто не видит, это он зря. Это вот не надо со мной так. Я ж могу и разозлиться. А теперь, когда фраза «когти выпустить» перестала быть простым оборотом речи, это чревато. Особенно под горячую … Хм… Особенно под огненную лапу примерно сорок пятого размера.
И вот ведь странность: когда я меняла ипостась, будучи в нормальном состоянии, в мир приходила милая кошечка чуть крупнее кокер-спаниеля в блестящей гладкой шубке, крупными остроконечными ушками с черными кисточками. Такая вся рыженькая, ласковая урчалка. Но когда на нас напал Фелино в образе дикого кота, встретился он отнюдь не с милой кисой.
Кошка, выпрыгнувшая из меня навстречу опасности, скорее походила на крупного пони по размерам, да и шкура пылала отнюдь не праведным гневом, а самым настоящим огнем! Пламя не обжигало, и я подозревала, что с ним не так все просто. Но больше всего меня впечатлили зубы.
Даже не зубы, а зубищи как у саблезубого тигра, фото которого когда-то видела в книге. Про лапы вообще молчу! Такой милой лапкой можно спокойно собаку раздавить и не заметить. А уж пушистым хвостом моя ипостась устраивала маленький ураган из дорожной пыли и сухих травинок.
А если припомнить, как я-кошка скалила свои милые желтые зубки, шипела, рычала и глазищами сверкала, то страшно становится даже мне-человеку! Как только Зерг не побоялся кинуться на это страшно-прекрасное существо, жаждущее порвать на мелкие кусочечки всех вокруг?
И ведь, положа руку на сердце, не пробейся Снежка сквозь дикий огонь, затмивший тогда мой разум, Зерг Гатто Норт из рода Северных Диких одержал бы верх над Талой Шат Мау, иномирянкой кошачьих огненных кровей. Правда, для этого ему пришлось бы сменить ипостась. Что скрывать, ха-ха-ха, дикая огненная кошка совсем не прочь сдаться этому равнодушному молчаливому гаду, спина которого маячила прямо передо мной!
И вот в этом месте своих размышлизмов я всегда огорчительно вздыхала: очень уж мечталось увидеть внутреннего зверя, что жил в мужчине моей мечты.
Размеренно колыхались наши тела в седлах. В такт нашим движениям раскачивался гамак между лисконнами, в котором находилась Снежа. Аромат степных трав приятно щекотал ноздри, и я практически грезила наяву. Наверное, именно поэтому моя кошачья ипостась в какой-то момент взяла верх над моей человеческой сущностью, и я словно нырнула во вчерашний свой сон. Но не про Снежку.
* * *
Гибкое миниатюрное кошачье тело сладко потянулось, затем встряхнулось, будто скидывая с себя остатки человеческой плоти, в которой никогда не жила. Острые ушки с кисточками дернулись и настороженно шевельнулись. Пушистый хвост шевельнулся и тут же спокойно завис над тропинкой. Кошка принюхалась, повела красивой головой по сторонам и, не учуяв опасности, двинулась прямо по тропе к просвету меж деревьев. На секундочку присев возле кромки деревьев оазиса, кошка глубоко в себя втянула запах разнотравья и плавно скользнула в родные степные объятья.
Охотница и кокетка, нежная и страстная в любви, жёсткая и резкая в гневе, не умеющая прощать и забывать обиды, совершенно свободная и не обременённая ни котятами, ни котом, она весело и совсем по-детски охотилась за летающей и прыгающей степной живностью. Просто так от нечего делать. Она чувствовала в воздухе, в травах и в самой себе что-то странное, пьянящее, опустошающе-прекрасное и завораживающе-опасное.
Сладкое и тягучее, как степной мед. Желанное, как материнская ласка. Словно потерянная давным-давно очень нужная и важная вещь вот-вот найдется и все станет на свои места. И мир снова обретет гармонию и заиграет более яркими красками и запахи наполнятся смыслом и четкостью.
