— Привет, — сказал Саша и подставил руку.

Огонек прыгнул к нему на ладонь и радостно забегал по пальцам. Саша улыбнулся.

— Ты тоже испугался, да? Ну ничего, теперь уже не бойся. Все ушли.

Огонек описал несколько кругов по его руке и замер.

— А ты не знаешь, где принцесса?

Огонек задумался. Потом подпрыгнул. Саша понял намек и поднял ладонь повыше. Огонек огляделся. Затем снова подпрыгнул, улегся на ладонь и вытянулся стрункой.

— Туда? Ладно.

Мальчик осторожно пошел вперед, поглядывая на огонек. Тот дрожал, как стрелка компаса. Шаг, еще шаг… Вот огонек замер, выпрямился и заплясал.

— Что, здесь? Но здесь никого нет…

Огонек продолжал подпрыгивать, и Саша на всякий случай посмотрел на небо. Но даже там принцессы не оказалось. А огонек продолжал настаивать на своем.

— Ладно. Передохни, — сказал ему Саша и сел на мох.

Хотелось есть. Мальчик совсем по-взрослому вздохнул и тихонько запел:

— Ночь спустилась, светят звезды,

На траве сверкает иней…

— Он искрится, точно слезы, — пропел в ответ женский голос. — Слезы с запахом полыни…

Саша подпрыгнул. Это был голос принцессы! Она была совсем близко! Но где?

— Бьют часы стенные полночь, — пропел Саша. Голос у него дрожал. — Ветер шепчет тихо-тихо…

Он медленно пошел на голос.

— И крадучись, осторожно, из дверей выходит Лихо…

Голос был прямо возле него, но Саша по прежнему никого не видел. Сердце колотилось от страха и волнения. Вдруг кто-то коснулся его ладони. Огонек на ладони подскочил, повис в воздухе, будто его держал кто-то невидимый, и вдруг превратился в столб пламени. Саша отшатнулся и закрыл лицо руками.

Пламя погасло так же неожиданно, как появилось. Перед мальчиком сидела принцесса Мария.

— Привет, — сказала она. — Я помню тебя. Ты волшебник?

— Неа, — ответил Саша.

Принцесса выглядела совсем по-другому. У нее по-прежнему были всклокоченные нечесаные волосы, дурацкая шаль и крестьянское платье, но в глазах вместо былого равнодушия светился ум, губы улыбались, плечи расправились… и она говорила!

— Откуда же у тебя этот огонек?

— Я его подобрал. Это… Ларс оставил.

— Ларс?

Принцесса нахмурилась:

— Я не помню… Ларс…

Ее губы шевелились, но мальчик ничего не слышал. Он боялся ее прервать. Наконец она вспомнила о нем.

— Нет, только обрывки. Кажется, что-то связанное с гобеленами… Где мы? И кто ты такой?

Саша замялся. Впервые рядом с ним был взрослый человек, который был еще более беспомощен и уязвим, чем он сам.

— Нам нужно уйти отсюда, — сказал он. — Пойдем, я расскажу.

Он протянул ей руку. Она встала с трудом, и Саша вспомнил, что принцесса подвернула ногу. Он подставил ей плечо.

— А куда мы пойдем?

«Понятия не имею», подумал Саша, но вслух сказал:

— Туда!

Они вернулись на поляну, и Саша увидел сумку Ларса. Она лежала там, где спала принцесса. Саша вспомнил, что Ларс подложил ее сестре под голову, когда та уснула. Почему же солдаты ее не забрали? Может, сумка тоже стала невидимкой, как Мария? Мальчик пожал плечами и захватил сумку с собой. В ней оказался почти нетронутый каравай хлеба. Он разделил его с принцессой, и некоторое время они молча ели. Саша пытался придумать, как и что ей рассказывать. Сейчас принцесса была кем-то вроде младшей сестренки, которую нельзя пугать, и которая пока еще многого не понимает. Если рассказывать ей всю правду, она точно испугается. Если рассказать только кусочки, она ничего не поймет.

Мальчик не особенно следил за тем, куда идет, и неожиданно они оказались на дороге. Он тут же метнулся назад, за кусты, и потянул за собой Марию. Но их уже заметили.

— Эй!

К ним кто-то бежал. Саша рванулся было в лес, но Мария вскрикнула и начала падать, увлекая его за собой. Он попытался удержаться на ногах, и тут кто-то подхватил его под локоть.

— Стоять, не падать! Не признал своих, что ли?

— Кукушка!

Пастушка широко ухмыльнулась и потрепала его по голове.

— А кто ж? Меня, вроде, сложно с кем-то перепутать.

— Кукушка, Ларс…

Но пастушка перебила:

— Видела, знаю. Они мимо меня прошли. Злыдни, аж мешок на него надели! Здорово его боятся… Ты не волнуйся, сэр Александр за ними полетел. Скажет, куда повели, где оставили… будем думать, как вызволить. Ты давай, у меня там телега на дороге, сядем в нее да расскажешь все…

Они были так рады видеть друг друга, что совсем не обращали внимания на принцессу. Мария вдруг как-то странно всхлипнула. Она, не отрываясь, смотрела на Кукушку. Глаза у нее были огромные от ужаса.

— Я помню! — проговорила она. Ее рука медленно поползла вверх и указала на кукушкину обожженную щеку. — Это… сделала я.

Глаза у нее закатились, и принцесса упала в обморок.

Кукушка досадливо поморщилась. Она подхватила принцессу и перекинула ее через плечо, как мешок с шерстью.

— Буду считать это извинением, — прошипела она, сгибаясь под грузом.

Телега медленно ползла по дороге. Саша лежал рядом с бесчувственной принцессой и смотрел в небо. Над ним летели тяжелые облака, похожие на раскормленных и еще не остриженных овец. К северу эти овцы собирались в отару, туча становилась большой и темной и обещала к вечеру обрушится на землю дождем.

Саша размышлял. Он думал о трех детях, двух братьях и сестре, и не понимал. Ведь они же были друзьями! Они любили друг друга, помогали друг другу. Как же с ними могло случиться то, что случилось? Неужели любовь и дружба могут выродиться в зависть и ненависть? Он попытался представить себя и Юльку взрослыми. Раньше Саше казалось само собой разумеющимся, что они будут дружить всегда, как дядя Андрей, его мама и тетя Марина. Они будут приезжать друг к другу в гости, сидеть на кухне и громко хохотать, а их дети будут разносить детскую. Сейчас ему впервые пришло в голову, что все может быть совсем не так. Может быть, они даже однажды поссорятся так сильно, что перестанут разговаривать друг с другом, и не до вечера, а насовсем. И не будет никаких гостей, никакой кухни, а их дети никогда не увидятся и не подружатся…

От этих мыслей в носу у него защипало, и он замотал головой.

— Ну уж нет! — сказал он вслух.

Он никогда не будет завидовать Юльке, только если по-хорошему. И никогда не сделает ничего настолько плохого, чтобы они совсем рассорились. А если Юлька сделает что-то не так, он ее обязательно простит. Ну, может, не сразу. Но к вечеру — точно.

— Кукушка, — позвал Саша.

— Мммм? — отозвалась пастушка.

Она сидела к нему спиной и правила лошадью.

— А у