— Плохи наши дела… без меча-Кладенца мы с этим чудом-юдом не справимся. Это дух речной, Бродник. Людям он не враг, но у нас случай особый… мы, кажись, любимую его украли. Всех Богов славить будем, если договориться удастся, да миром это дело решить.

Деян упрямо мотнул головой, не собираясь отпускать добычу. Слишком многое было поставлено на кон.

— Не могу я Сирин отпустить… если испытание не выполним, Леший Ярину навек рабой своей сделает. Лучше голову сложить, чем жить без нее.

Молчан вздохнул.

— Молодо-зелено… слушай да помалкивай.

И не успел Деян вставить хоть слово, как Молчан вышел вперед и дружелюбно склонил голову, приветствуя чужака. Бродник, заметив его жест, чуть расслабился, но клетку отпускать все еще не собирался.

— Поздорову тебе, правитель рек. Жаль, что раздор меж нами вышел невольный, да только не обессудь — уступить мы тебе не можем. Сам князь лесной приказал вернуть деву Сирин, а в его землях даже ты спорить не смеешь.

— Смею. Моей она назвалась, и вовек моей будет. — певуче ответил Бродник, зло сверкнув глазами. — А вы, тати ночные, похитить ее посмели с моей территории, а не с земель Лешего. Так что я всего лишь свое возвращаю.

Волк насмешливо фыркнул в ответ.

— Ну, свое ли, это еще как поглядеть. Не было ж у вас свадебного обряда?

Бродник нахмурился, видимо, Молчан попал по больному.

— Молчишь. Значит, не было. Ну, а коли не было, значит — не твоя она. Всякая девица немужняя отцу своему принадлежит, и пока ветер, вода и огонь ваши клятвы не примут, быть деве Сирин во власти Лешего.

Бродник отступил на шаг, прижимая к себе клетку. Деян с волком двинулись за ним.

— Не отдам. С вами разберусь, а потом и обряды проведем.

Молчан обреченно вздохнул, изготовившись к бою. Разговор явно зашел не туда. И вдруг заговорила Сирин.

— Погоди, любый мой, убить ты их всегда успеешь. К тому же, клетку эту кроме отца и похитителя моего, никто не откроет, даже мне не удалось ни сломать ее, ни расплавить. Упрямиться будем — как бы хуже не вышло… лучше спросить, чего им надобно. Вдруг мы лучше Лешего помочь сможем?

От такого предложения у Деяна брови вверх поползли, но он промолчал, полагаясь на волка. А тот крепко задумался, и помолчав, сказал:

— Ты, поди, князя лесного получше нас знаешь. Как-никак, родная дочь. Невесту он украл у Деяна, и теперь, чтоб вернуть ее, должен княжич три испытания пройти. Первым делом потребовал твой батюшка молодильное яблоко. Вторым — тебя поймать, да к нему невредимой доставить. И то, и другое дело нам не по сердцу, да выбора нет… коли не справится Деян с испытаниями, не видать ему невесты, как своих ушей. Вот скажи теперь — чем ты нам подсобить можешь?

Сирин, выслушав Молчана, громко расхохоталась, да так, что аж слезы из глаз потекли. Бродник лишь сдержанно улыбнулся, но было ясно, что и его рассказ волка знатно позабавил.

— Ох, батюшка, ох, хитрец… чужими руками и омолодился, и дочь вернул, и при юной красавице-жене скоро жить будет. — продолжала хохотать дева-птица, а вот Деяну с волком было не до смеха.

— Это как понимать — при молодой жене? — зло спросил Деян, крепче стиснув рукоять меча.

— А так и понимать, добрый молодец. Как только выполнишь ты все испытания, вызовет тебя батюшка на смертный бой, в котором ты голову и сложишь. Без меча-Кладенца и моей силы огненной никак с Лешим не справиться. Велика его сила, а в самом центре его владений, там, где терем его стоит, и вовсе думать нечего, чтобы без моей помощи с ним воевать.

Деян в отчаянии опустился на траву, пытаясь осознать и принять услышанное. Волк же, вздохнув, снова обратился к Сирин.

— Тогда, может, и договоримся мы с вами. Только для начала сними чары свои с вороненка. Негоже переговоры вести, пока друг в плену.

— А я не в плену? — насмешливо пожала плечами Сирин, сверля волка суровым взглядом.

— Знамо дело… да только ты сама сказала, что кроме Лешего и Деяна никто тебя из клетки выпустить не сможет. Так будешь помогать, али нет?

Сирин фыркнула, но задумалась. Бродник, бережно опустив клетку на землю, сел рядом, дожидаясь решения невесты.

— А, ладно! Быть по-вашему. Несите сюда своего вороненка. Но если обманете и миром договариваться не станете, все здесь поляжете. По частям.

Бродник, улыбнувшись в ответ на слова невесты, сотворил из воздуха прозрачный водяной клинок и взмахнул им, целясь в близстоящее дерево. Раздался сочный хруст и дерево упало, круша молодую поросль. Деян и волк вздрогнули.

— Будем, будем. Снимай давай чары, да не грозись раньше времени. И так знаем, на что суженый твой способен…

Довольно улыбнувшись, Сирин подошла к прутьям и легонько погладила Роека, которого поднес ей на вытянутой руке Деян. Роек открыл глаза, глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Деян, обрадовавшись, тут же прижал друга к груди и отошел на несколько шагов назад, пока Сирин не передумала.

Хоть Роек и пришел в себя, но все еще был слаб. Положив его отлеживаться в мягкой травке, Молчан с княжичем вернулись к переговорам.

— Слушайте меня внимательно, да запоминайте сразу. Батюшка мой никогда по доброй воле не расстанется с тем, что любо ему. Видимо, дивно хороша невеста твоя, молодец, коли уж сам князь лесной в жены ее взять хочет. Сделаем вот что… коли вы яблоко молодильное у ведьмы забрали, то знаете, где дом ее стоит. В том доме должен быть меч-Кладенец. Отдохните ночь, а на рассвете поезжайте за тем мечом и сюда возвращайтесь.

— А дальше что? — угрюмо спросил Деян, не спеша говорить Сирин, что меч и так у него.

— А дальше учиться тебе придется. Непросто тем мечом овладеть, своенравен он, и собственной волей обладает. Коли примет тебя — дам тебе часть своих сил, отправишься на бой с Лешим. Ну, а коли не примет — и думать