Котяра пошел в наступление, отметила я и поискала взглядом предмет потяжелее тряпочки.

— Когда это харчи были не очень?! — вдруг озарило меня. — Это ресторанная еда для тебя плоха? Суши не в тот сорт морской капусты завернуты были? Или, может, горбуша, мною лично запеченная, не понравилась?!

Следующие пять минут мы с котом препирались, вспоминая, как и что мы ели в последние дни. Дошло до того, что этот обжора принялся доказывать, что такие редкие коты, как он (редкой наглости, я так понимаю) нуждаются в теплом молоке по требованию, двойных завтраках, тройных обедах с обязательной переменой блюд, и ужинах по заказу избирательного нежного желудка…

— Щеки не треснут? — не выдержала я.

— Не треснут! — торжественно поклялся он, подцепив когтем зуб.

— А я думаю — треснут, — уперла я руки в бока.

Наш высокоинтеллектуальный спор прервала Глаша, ворвавшаяся в зал так, будто за ней черти с факелами в руках гнались. Она пронеслась над нашими головами, а затем принялась по очереди подгонять нас к выходу.

— Костя! — спохватилась я.

Мы застали бедного мужчину в жутких конвульсиях, я перепугалась, подбежала к нему и попыталась перевернуть его на бок, смутно вспоминая с университетской программы по оказанию первой помощи, что так нужно делать, чтобы человек не задохнулся. Безрезультатно, как вы понимаете. Обладателя высокой и крепкой фигуры оказалось не так-то просто даже сдвинуть с места, особенно если он еще и помогать отказывается, неблагодарный…

— Глаша, помоги!

Вдвоем мы кое-как справились с поставленной задачей, а когда перевернули, Костя перестал дергаться.

— Уф! Тяжеленный…

Метла прижалась к моему боку, я приобняла ее, а Вакси…

— Где кот? — растерянно спросила я. — Неужели… Вот если только он сейчас на кухне! Обжора ненасытный!

Я залетела в кухню разъяренной фурией, пора бы уже кое-кого поучить уму-разуму! Как можно, чтобы друг страдал, а котяра в это время свой желудок набивал?!

— Ой, мамочки, — испуганно вякнула я, весь пыл от открывшегося моим глазам зрелища испарился без следа.

Я замерла в восхищении и ужасе, увиденная картинка навсегда оставила свой след в моей душе и значительно разнообразила страшные сны в будущем. Ваксафар, окруженный красноватым сиянием, парил на высоте человеческого роста и резкими движениями лап и хвоста заставлял небольшой глиняный котелок (не спрашивайте, понятия не имею, откуда он его взял) вертеться вокруг своей оси на бешеной скорости. Под донышком в слепой ярости бесновалось призрачное пламя, и хоть оно никак не было похоже на настоящий огонь, в котелке что-то клекотало и бурлило. Одновременно с этим из составленных в ряд баночек по очереди вылетало содержимое и с громким бульканьем обреченно кидалось в нутро горшочка.

И, нет, заставили меня испытать священный трепет и острую панику не колдовство котяры, не кромешная мгла вокруг, не исходящее от пушистого тела красноватое сияние, и даже не жуткое урчание, в котором я не сразу признала голос Ваксафара. Дело было в другом: лоб котяры украшали внушительных размеров черные рога, на мохнатой спинке прорезались крылья нетопыря, а вместо нормального кошачьего хвоста появился тонкий и длинный с кончиком в форме обозначения пиковой масти карт. Продолжать или по моему скудному описанию вы догадались, что лицезрела я перед собой ужаснейшее исчадие ада, демона, сошедшего с картин безумных художников эпохи развенчания церковной благопристойности, яркого представителя нечистой силы, наконец, скинувшего облик милого беспородного кота?

Кот замер и начал медленно поворачиваться ко мне, я экстренно вспоминала молитвы и как правильно осенять себя крестным знамением…

— Лиза, переночуй сегодня в зале. В спальню не ходи. Хорошо? — привычным голосом спросил Ваксафар, но вместо ярко-желтых глаз я увидела первородную тьму.

— Конечно, конечно, — пролепетала я, стратегически отступая за стульчик, — Там, кстати, в холодильнике на верхней полке еще рыбка есть. Ты угощайся, не стесняйся-а-а…

Последнее слово я проорала уже на ходу, нервы не выдержали, я бегом промчалась до зала, закуталась в толстенное одеяло и безуспешно пыталась заставить себя перестать дрожать.

— А говорил, что у него лапки, — тихонько возмущалась я, не высовываясь из-под одеяла, — Вон, как ловко с котелком обращается. Врун он и есть врун…

Полежав минут пять, я все же решилась высунуть нос, жарко все-таки, лето как никак. Повернулась лицом к центру зала. Портал, совсем недавно устроивший нам отвязную вечеринку, усиленно притворялся обычным зеркалом и даже отражал все почти правильно. Я, если честно, сильно вглядываться не стала, да и рассеянного лунного света явно недостаточно для точной диагностики опасных древних артефактов.

— Вот у меня вопрос, — сонно пробормотала я, борясь с искушением улечься поудобнее, — Как мне спать по соседству с демоном из ада и припадочным магом?

Вопрос оказался риторическим, ответить на него я просто не успела, проговорила и тут же вырубилась. Мало того, сладко проспала всю ночь, ни разу не проснувшись, разбудили меня, когда солнце уже вовсю билось в окно.

Разбудили ароматы свежеиспеченных блинчиков и неповторимый кофейный, сразу понятно, что сваренный в турке. Я радостно подпрыгнула, умчалась сначала в ванную комнату, быстро выполнила все необходимые гигиенические процедуры, натянула халатик и, чуть ли не подпрыгивая, побежала на кухню.

В поворот вошла красиво, чуть-чуть только бочком зацепила дверной косяк, хотя сама стройных габаритов. И вот когда я увидела пасторальную картину мирно беседующих парней, я вспомнила…

— Я все про тебя знаю! — угрожающе тыча пальцем в пушистого кота, заявила я. — Ты демон из самой Преисподней! У тебя рога, крылья и хвост!

Ваксафар поднял на меня морду, перемазанную в сметане, махнул лапой в стиле «не выдумывай» и снова окунул нос в пиалу.

— Доброе утро! — улыбнулся мне Костя. — Завтракать будешь?

— Буду, — буркнула я и проскользнула за стол, усевшись прямо напротив котяры. — Но…

— Варенье, джем, сметану? — включил режим официанта мой обходительный сосед.

— Сметана почти кончилась, — подал голос кот.

Минут десять мы провели в тишине, я за обе щеки уплетала вкуснейшие блинчики, Константин варил себе еще кофе, а Ваксафар, благородно уступив мне тарелку с последними блинчиками (что уже подозрительно) и даже придвинув мне пиалу со сметаной (что уже ни в какие ворота!) ушел проводить ревизию моего холодильника.

— Лиза, скоро откроется портал в мир фениксов, — проговорил мой сосед, присаживаясь возле меня.

Не успела я открыть рот, как он вдруг выдал:

— В большом знании большая печаль. Не помнишь, кто это сказал?

— «Во многом знании — немалая печаль»? Вроде поэт Николай Заболоцкий…

— Соломон, двоечники! — откликнулся кот, громко хлопнув дверью холодильника. — «… во многой мудрости много печали, и кто умножает познания,