– Эээээ, чем обязан?

– Саш, ты что? Что значит «чем обязан»? – Ирина нахмурилась, но, вспомнив о том, что первым пунктом её программы был «сначала пряник, а потом кнут», уже с некоторым усилием натянула на физиономию улыбку. – Сашенька, я твоя жена, а ты спрашиваешь такие глупости! И да, почему ты не возвращаешься домой? Ну, поссорились мы, с кем не бывает? Сашенька, возвращайся. И что случилось с твоей работой? Ты там почему-то не каждый день бываешь! – она упорно придерживалась версии «в Багдаде всё спокойно, спокойно, спокойно», вроде как всё это просто ерунда, не стоящая особого внимания.

Александр вздохнул. Предвидел он, что просто не будет, морально к этому готовился, но стенобитный таран Ирининого упорства терпеть не мог!

– Ир, я не вижу смысла каждый раз повторять одно и то же. Мы с тобой уже об этом говорили. Я не вернусь домой.

– Саш, ну это же нелепо! Из-за одного скандала разводиться? Саш, у нас семья, дети! Ну, если ты хочешь, забирай домой этого кота: я не против! Видишь, я же стараюсь, иду тебе навстречу.

– Лучше не нужно! – честно ответил Александр. – Я хотел тебя предупредить, что вчера подал на развод!

– Чтоооо? – Ирина никак не ожидала от рохли-мужа такого стремительного шага. – Ты что сделал?

– Ир, я же тебе сказал, что буду разводиться.

– Я не хочу! Я не разрешу! – какие тут разработанные планы, когда вся стратегия рушится колоннами древнего Карфагена, а образы ехидных сослуживиц и гнусных соседок, не говоря уже о подругах, встают перед глазами как мёртвые с косами… Ярость плеснула ядовитой кислотой, напрочь смывая все разумные доводы и выпуская наружу истерические выкрики: – Тыыы… да как ты смел! Я не дам! Я не позволю всё разрушить! ДЕТИ! Наши дети! – она неосознанно отступала к калитке от мужа, который решительно шёл к ней с благоухающим ведром в руках.

При упоминании о детях ярость чуть приутихла, придушенная материнским инстинктом, и Ирина, машинально припомнив о том, что у неё были планы, попыталась пробудить мужнину совесть:

– Наши дети нуждаются в тебе. Они оба мне сказали, что ты не пополнил их счета!

– Не пополнил! – согласился Александр, выходя вместе с ведром за Ириной к машине и закрывая за собой калитку.

– Александр! Что значит, ты не перевёл деньги? Ты что, не забыл, а специально не перевёл?

– Ирина, я же тебе всё сказал, – устало вздохнул он. – Мы разводимся…

Он краем глаза узрел какое-то движение на улице и, покосившись туда, увидел соседских ребят в сопровождении крупного рогатого козла на поводке. В другое время он бы с удовольствием пообщался и с ними, и с козлом, но сейчас только больше расстроился: больше, чем скандалы, Александр ненавидел только скандалы при посторонних, тем более при детях!

А Ирина всё не унималась:

– Во-первых, мы не разводимся! Я не собираюсь делать такие глупости! А во-вторых, у нас ДЕТИ! Ты что, отказываешься содержать детей?

– Они уже не совсем дети, прямо скажем. Точнее, вовсе не дети. И мы в прошлый раз об этом говорили: почему я должен содержать взрослых людей, которые меня ни в грош не ставят?

– Да мало ли, что ты там говорил! Им, мне… нам нужны деньги! – Ирина взвизгнула так, что у козла засвербело в ухе и он недоумённо почесал его копытом.

Козёл Зайчик терпеть не мог, когда люди так разговаривают.

Собственно, когда так говорят козы, он тоже не любил и всячески это пресекал. Обычно хватало грозного меканья или предупреждающего наставления рогов, если источник скандала был спереди. Если это самое скандалёзное нечто находилось позади, то такому перепадал хороший пинок двумя копытами и тогда инцидент бывал моментально заткнут и исчерпан напрочь!

С людьми методы были похожими. Зайчик не надеялся на понимание людьми копытотерапии, поэтому сразу после предупредительного меканья предъявлял рога. Иногда помогало, а иногда приходилось применять предупреждающее бодание лобиком с размаху!

Визг, который вывалился на улицу и ввинтился в Заячьи уши, ему сразу же не понравился!

– Чего эта недокоза так вопит? – мекнул Заяц, обращаясь к Мишке, который был ближе всего.

– А кто её знает? – машинально ответил Мишка, привыкший к беседам с Фёдором. – Она, по-моему, вообще тётка склочная: вон как соседа замучила!

Кира хотела было спросить, с кем это Мишка разговаривает, но не решилась. Пашка и Полина выглядели так, словно это абсолютно в порядке вещей – разговаривать с попутным козлом. Так, может, оно и правильно? По крайней мере, Мишка и Зайчик общались так, словно друг друга понимали отлично.

– Мнээээ… – задумчиво уточнил Зайчик и затряс бородой.

– Да мне тоже это не нравится. Кому ж такое будет по душе? – согласился Мишка, сочувственно глядя на соседа, который выглядел так, словно раздумывал, а не стоит ли нахлобучить на визжащую жену ведро, которое он держит в руках. Вот прямо едва сдерживался!

На шум из кустов выглянул Фёдор, осмотрелся, вздохнул и канул в заросли собирать свою бригаду химического реагирования имени Котосокила…

А Зайчик, ещё раз помотав головой на очередную визговую очередь, прошивавшую уши слушателей навылет, принял волевое решение.

– Если этот её мемемуж не научил свою недокозу правилам приличного меканья, я сам это сделаю! Что за безобразие – так вопить в приличном обществе да ещё и при козлятах? – Зайчик покосился на подростков, парадоксальным образом ощутив себя в ответе за них.

Рывок козла застал козлосвиту врасплох. Мишка изумлённо уставился в собственную ладонь, где только что был поводок. Пашка помотал головой, приводя в соответствие с реальностью ощущение чего-то мимопросвистевшего. Кира пискнула, а Полинка нервно хихикнула.

– Ой, счас что-то бууудет!

Ирина уловила приближение чего-то крупного, повернула голову, осмотрела козла, в два прыжка добравшегося до участка Александра и притормозившего: козёл предпочитал начинать с переговоров.

– Мнээээ! – козёл по заветам Чебурашки начал издалека, надеясь на то, что у этой недокозы проснётся рассудок. Да, рогов у неё нет, конечно, но и у лучших коз это бывает, так что, это с точки зрения приличных рогатых козлов, отсутствие главного признака разума ещё не окончательный диагноз.

– Опять коза! – недовольно процедила Ирина, сбившись с мысли. – Только ты мог заехать в какую-то деревню, где сплошная скотина по улицам ходит. Чего ты на меня уставилась-то? Пшла отсюда!

– Я? Я КОЗА? – большего оскорбления Зайчик и представить себе не мог. – Да как ты сме-ме-меешь?

Миролюбие козлов – вещь такая же непрочная, хрупкая и неустойчивая, как тонкий ледок, бокал на новогоднем корпоративе и девушка на экстремальных каблуках в метро!

Короче говоря, Зайчик стал грозен и неукротим, тем более что Ирина добавила к прочим пригрешениям ещё и то, что равнодушно отвернулась от козла, приготовившись продолжать скандал с мужем.

– Мнээээ оскорбляяяять, игно-ме-ме-рировать?

Козлы орать умеют ничуть не хуже некоторых скандальных дамочек,