– Так жить с мужиком то же самое, что иметь машину, но не за рулём рассекать, а катить, подталкивая то сзади, то сбоку! – презрительно фыркала она на тупых неумёх. – Посадили их себе на шею – так не хнычьте!

Она, вообще, была скора на осуждение… Сослуживицы и знакомые – куры, а соседи вдобавок ещё и законченные свиньи, а всё потому, что не моют лестничную клетку после каждого прохода с улицы.

– Вы что? Не видите? Вы же натоптали! Как не вы? Ну, гости к вам приезжали и натоптали! Надо было встать и вымыть! Почему я за вами должна мыть? Я в свинарнике жить не подписывалась!

Ей почему-то и в голову не приходило, что у неё с весьма вольготным графиком работы есть несоизмеримо больше возможностей рассматривать блёклые отпечатки чужих подошв на лестничной площадке, оставшиеся после прошедшего дождя.

Все попытки соседей объяснить, что ничего особого грязного на площадке нет, а с тем, что возникает, вполне справляется уборщица, а если что-то действительно пачкает площадку, они непременно моют, наталкивались на презрение Ирины, которая любила всегда и во всём чувствовать себя идеальной и уж точно выше окружающих.

В её зоологический перечень входили ещё и «кобылы» – женщины, по какой-то причине зарабатывающие больше мужей, даже если последние из-за болезни временно не могли содержать семью; «павлинихи» – те, кто позволял себе одеваться лучше самой Ирины; «козы» – те, кто смел с ней не соглашаться.

Короче говоря, у окружающих, измученных Ириниными колкостями, не было причины ей сочувствовать! Более того, она чётко понимала, что её падение с пьедестала непогрешимости, на который она себя так отважно установила, будет весьма и весьма болезненным.

И как теперь ей было спокойно воспринять замечание одной из соседок о том, что давненько Александр не появлялся? А грядущие едкие и язвительные вопросы подруг и знакомых, которые непременно узнают о том, что от неё, красавицы, умницы и мудрой женщины, муж смылся? А? Правильно – никак! Поэтому, любой ценой нужно было вернуть мужа домой! Да не просто вернуть, а сделать так, чтобы он больше никогда и ни за что даже не подумал бы куда-то там съезжать, подвергая Ирину таким испытаниям!

Вторая поездка к мужу происходила абсолютно иначе, чем первая. Ирина всю дорогу выстраивала аргументацию, мысленно разбивала все попытки мужа возразить в пух и прах, оттачивала собственные доводы.

За всю дорогу отвлеклась на сторонние эмоции пару раз: проезжая мимо поста ГИБДД, она скорчила презрительную рожицу, а притормаживая у этого мерзкого кирпичного домишки, где теперь проживал её муженёк, мрачно усмехнулась и уточнила у пространства:

– Ну, что, дорогой муж, ты готов вернуться в дом, в семью? – она хотела было сказать «в стойло», но решила не отвлекаться на шутки, даже на такие, в которых было очень много истины.

Она была полностью готова к скандалу!

«Ничего-ничего, никуда он не денется! За столько-то лет я тебя знаю, как облупленного! Так что сейчас как миленький побежишь домой! – решила она. – Ишь ты… самостоятельный стал! Я тебе покажу самостоятельность!»

Дурой Ирина не была, выводы из предыдущего визита сделала и решила, что, если Сашке так нужен этот помойный кот, она разрешит его взять домой.

«Ненадолго! Потом-то всегда можно будет избавиться от мерзкой животины, а дурачку моему сказать, что пристроила в добрые руки».Ирина даже обдумала, что можно будет сделать так, будто кот где-то сильно набедокурил, а потом аргументировать это «пристройство в добрые руки» тем, что дикий бродячий кот не может жить в квартире.

Животные совсем беззащитны против коварства некоторых людей, беззастенчиво пользующихся тем, что они могут говорить, убеждать и даже, как злобные и бессовестные дети, подстраивать натуральные гадости. Единственное, что может противопоставить этому кот или собака – любое домашнее животное, так это любовь и привязанность.

Ирине такие мысли и в голову не приходили. Кота она рассматривала исключительно как мужнину блажь, как явление, опасное для её идеального дома, да ещё как причину её фиаско! Этого было вполне достаточно для пинка с лестницы в лучшем случае, а в худшем – для визита в ветеринарную клинику с котом для усыпления последнего.

Она подробно обдумала все варианты, решила, что действовать будет по обстоятельствам, и, притормозив машину у дома Александра, вышла, чтобы вернуть «банкомат» и по совместительству доказательство своей женской мудрости да непогрешимости домой – «в стойло»!

Почему-то она напрочь забыла, отодвинула подальше в самый дальний угол памяти тот факт, что замуж-то вышла по большой любви, то, что в первые несколько лет супружеской жизни чувствовала себя исключительно счастливой и считала, что ей очень повезло с мужем. А потом вдруг захотелось быть не просто очень любимой и везучей, но и ещё «вот ту шубку, как у Ани Сидороковой – ей-то муж купил», и «новую мебель в спальню, как Прохоровцевы себе поставили», и «машииинку, ну, хоть какую-то», а потом «ну, милый, разве я могу ездить на «Ладе»? Это же отстой! А вот у Лильки муж фордик для жены взял!» Понемногу сам Александр отодвигался всё дальше и дальше, а его место занимали её желания и «совершенно насущные потребности», со временем вытеснившие мужа из категории «люблю, жить без него не могу» в категорию «мужик, что с него взять, кроме денег и помощи по хозяйству, да и то ничего не делает», а её саму из реального мира в некий созданный ею самой мирок, где главным была её идеальная квартира, идеальные дети, идеальная мебель, одежда, машина и прочее, и прочее…

Она привыкла к тому, что муж из шкуры вылезет, но постарается заработать на её просьбы: он её очень любил. Впрочем, к этому она тоже привыкла и стала воспринимать его любовь как нечто само собой разумеющееся и обыденно-вечное.

Ирина, полностью готовая к сражению, толкнула калитку и решительно вошла на участок.

«Снесу тут всё! И деревья спилю! – решила она. – Первым делом сравняю тут всё с землёй, как только Сашку отсюда вытурю, чтобы у него больше никаких нор не было! Ишь, замылился и сидит, как сыч! И интересно, почему это он не на работе? А?

От Сашкиного партнёра она не сумела добиться ответа на этот вопрос, так что собиралась выяснить у мужа.

«Что ещё за ерунда такая! Упустит вожжи из рук – вытурят из фирмы, отожмут партнёрство и что? Таксовать будет?»

Это Ирину никак не устраивало!

Правда, разговор с мужем, вышедшим из-за дома в сопровождении проклятого кошака, Ирина начала нежно и ласково.

– Сашенька, здравствуй, родной!

– Здравствуй…

Ирина шла вперёд с решимостью танка, улыбалась и, кажется, была готова броситься Александру на шею.

Он машинально выставил перед собой