Мы продолжаем шагать. Уже вышли из квартала, пройдя мимо ряда крохотных домиков с цветными фасадами, так привлекающих туристов с их селфи.

Я понимаю, что наша встреча подходит к концу, и на мгновение обращаюсь мыслями к дочке, с которой встречаюсь чуть позже.

«Один вопрос, Люцифер. Вы не первый из тех, кто просил меня вмешаться и убедить Лизу отказаться от ее намерений. Хочу спросить: принимая во внимание что вы, по вашим словам, владыка ада, разве вы не были бы счастливы в одно мгновение заполучить семь миллиардов душ в свое распоряжение? Ладно, когда меня просит архангел, но вы?»

«Леонард, вы шутите? Семь миллиардов душ одним махом? Грусть-печаль. Мне нравится покорять, вводить в искушение. Я хочу завоевывать их, мои души. Я люблю выигрывать, это правда. Но мне хочется заслужить свою награду, мне не нужны подарки. Все равно, что жульничать в карты. Не сказать, что мне очень уж есть дело до вас, людей. Я уверен, что вы показали лучшее, на что способны, когда родился Леонардо да Винчи. С тех пор вы медленно деградировали, забывая о своих возможностях. Вы возбуждаетесь, когда кучка идиотов играет в мяч, покупаете еду из дерьма – простите мой французский, – произведенную теми, кто потом продает вам лекарства, чтобы исправить негативные последствия от этой же самой еды. Вы скот для скотобойни. Увы, не так уж вы мне интересны. Вы подавали надежды, но по дороге все растеряли. Не имеет значения, судить, в конце концов, не мне. Просто я не хочу получить в одно мгновение семь миллиардов потерянных душ даром и без малейшего усилия. Я люблю борьбу, процесс завоевания. Я хочу победить. Я обожаю соблазнять словами. И хочу продолжить это делать. Если Лиза ни с того, ни с сего отправит всех на тот свет, не представляю, чем займу свое время. В любом случае, соблюдая мои интересы, вы соблюдаете и свои: вы продолжите жить, а дорогие вам люди по-прежнему будут наслаждаться солнечными днями. Все счастливы. Вы увидите, как повзрослеет ваша дочь, будете есть свой салат и читать свои книги. Остановите Лизу, Леонард». Пока он произносил эти слова, мир вокруг еще раз почернел. У него на лице угрожающее выражение, как у животного, готового наброситься на свою жертву. Тревога.

«Папа, ты хороший?»

В этот раз проходит быстро.

«Дыши. Сохраняй спокойствие. Присутствуй в моменте».

Тем временем мы подошли к входу на станцию метро, с которой мне удобно добраться до дома, чтобы принять душ. Я даже не понял, как мы здесь оказались. Более того, такое ощущение, что мы не встретили ни одной живой души. Я прекрасно понимаю, что это не так, но впечатление именно такое. Безусловно, мне нужен душ и час медитации, чтобы привести мысли в порядок. Мозг должен найти логическое обоснование как минимум нескольким эпизодам. Мы останавливаемся до того, как я начинаю спускаться по ступенькам, чтобы выйти к платформе.

«Вы постараетесь, Леонард?»

Я смотрю на него. Он совершенно серьезен. Пожалуй, даже задумчив.

«Да, Люцифер, даю вам слово. Я остановлю Бога».

Я это делаю не ради него. Я это делаю, потому что мне платят за то, что я лучше всех, значит моя задача – быть лучше всех. Точка.

«Даю вам слово», – повторяю я, – «я остановлю Бога».

14 января 2017, 15.00

Елизавета, названная так в честь нашей прекрасной королевы, уже у меня дома, у нее есть ключи. Она сидит в моем кресле, уставившись в смартфон, и печатает двумя пальцами как одержимая. Когда я вошел, она едва подняла взгляд.

«Привет, папуля».

«Папуля» – значит, ничего серьезного в итоге. Я хорошо знаю свою зайку. У меня в уме таблица, по которой легко определить, что с ней происходит, в зависимости от того, как она меня называет: «папа» обычно означает плохую оценку в школе или ссору с мамой; «папочка» – новые туфли или свитер; «папочка, ты меня любишь?» – она просто королева манипуляций, и я уже знаю, что она попросит разрешения вернуться домой после часа ночи.

Я подхожу к ней, обнимаю и вдыхаю ее особенный запах, навевающий на меня воспоминания о тех временах, когда она была маленькой. Ей уже почти шестнадцать, а она до сих пор пахнет молоком и медом. Что тогда, что сейчас. Она живет с мамой, но мы часто видимся. Я провожаю ее до школы, провожу с ней середину дня (в основном, чтобы наблюдать, как она делает уроки, сказать по правде) и некоторые выходные, когда моя жизнь бродяги это позволяет. Она в штыки воспринимает все, что я делаю. Считает, что знания, которые я передаю, ей не нужны. Не желает, чтобы я применял свои методы к ней. И каждый раз, естественно соврав, я обещаю ей этого не делать.

«Ну что, малышка, как ты?» – спрашиваю я, снимая пуховик (на синтетическом пухе) и рюкзак.

«Да хорошо! Вот только, папа, я все равно волнуюсь!» – отвечает она, не отрываясь от телефона.

Я намеренно не спросил, перестала ли она тревожиться. Алхимики говорят: «то, что называешь, существует», наверное, поэтому обитатели Хогвартса десять раз подумают, чем произнести имя Волан-де-Морта, предпочитая более загадочное «Тот-Кого-Нельзя-Называть».

Если хочешь быстро изменить свое душевное состояние, есть простой трюк: перестань говорить о том, что тебя лишает сил, и поговори о чем-нибудь другом.

Так же просто, как выпить стакан воды. Ну а если не знаешь, о чем говорить, просто игнорируй тему и иди дальше. Замечу, что такая способность скрыта у нас внутри, нечто вроде волшебной силы, которой обладаешь, не подозревая об этом, и используешь нерегулярно. Вспомните, когда мысль засела в голове, и вдруг ты отвлекаешься на совершенно другую логическую цепочку, увлекаешься фильмом, книгой или песней.

Если поразмыслить, станет понятно: мозг в состоянии идти лишь одной дорогой, и тебе решать, по какой отправиться.

«Я приготовлю себе кофе, дорогая. Ты хочешь что-нибудь?»