были безрадостные.

– Что случилось, мам? – Артемий тронул ее за руку. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Наверное, в самом деле устала. – Она попыталась улыбнуться.

Глаза она от него прятала.

– Мам, что случилось? – Неожиданно он всерьез испугался. – Чем ты расстроена?

Она поправила неровно висевшую картину. Та была неплохая, опыта художнику или художнице не хватало, но взгляд изображенные на картине ветки рябины притягивали.

– Пойдем. – Мать, вздохнув, потянула Артемия за руку. – Мы здесь организовали небольшой буфет.

Несколько столиков стояли за углом коридора. Артемий попросил у веселой незнакомой девушки два чая, отнес на столик.

– Не знаю, что лучше, рассказать или нет… – Мать высыпала в чай сахар из бумажной трубочки.

– Рассказать! – потребовал Артемий. – Мам, ты меня пугаешь!

– Не знала, что ты такой пугливый! – Мать наконец-то улыбнулась почти нормально.

Стул, на котором он сидел, был низкий, неудобный. Высокий Артемий на нем плохо помещался.

– Ну говори, мам, не тяни!

– Зимой, в феврале, кажется, мы задержались после занятий. Решили посидеть в кафе небольшой компанией. Я, Гала, еще несколько человек. Бутылочку вина распили. Галин муж подъехал, тоже немного с нами посидел. – Мама вздохнула. – Жаловались, что зима надоела, что в отпуск хочется. И одна сотрудница, ты ее не знаешь, она из новых, спросила у Галы, куда она летом ездила. Гала сказала, что на Кипр и очень довольна. Сотрудница стала узнавать, как отель заказала. Гала замялась, сказала, что заказывала сестра, а она не в курсе. Сестра у нее парикмахер, говорят, хороший, к ней из наших многие ходят. И тут кто-то ляпнул, что стригся у сестры, как раз когда Гала отдыхала. Гала, конечно, сразу сказала, что этого не может быть, разговор съехал на другую тему, и я о нем забыла.

– Муж это слышал?

– Слышал. – Мать посмотрела мимо Артемия и кому-то кивнула. – У меня теперь тот разговор весь в памяти всплыл. Лучше бы уж я склерозом мучилась!

Слава богу, она наконец-то стала собой, начала шутить.

– Они с сестрой похожи внешне. Сестра иногда к Гале приходит. Я еще осенью отметила, что загар внешность меняет, осенью они похожими не казались. Сестра под южным солнцем летом точно не была.

Мама допила чай.

– Николай мне всегда нравился.

– Николай, это кто? Галин муж?

– Ну да. – Она недовольно поморщилась. – Спокойный, выдержанный. Я за Галку радовалась. Артемий…

– Я никому ничего не скажу пока, – вздохнув, пообещал Артемий. – А если решу сказать, тебя предупрежу.

– С какой стороны ни посмотри, все плохо.

Артемий уже забыл, как легко им с матерью друг друга понимать.

Плохо подозревать Николая, который маме всегда нравился. Плохо пустыми подозрениями испортить кому-то жизнь. Молчать и допустить, чтобы убийца оказался безнаказанным, тоже плохо…

– Давай я тебя подвезу, мам.

– Не надо, за мной папа заедет. Картины ты, конечно, смотреть не стал?

– Сейчас посмотрю, – засмеялся Артемий и, идя к выходу, действительно поглядывал на работы юных художников.

26 апреля, суббота

Сколько Виталий себя помнил, привычки валяться по утрам в постели у него не было, под влиянием Златы появилась. Вчера отключили отопление, в квартире было прохладно. Виталий спрятал руку под одеяло, обнял мягкие плечи жены, притянул к себе.

– Вчера в универе был, – поделился он.

Злата интереса не проявила, поудобнее устроила голову у него на плече.

Когда-то полное отсутствие у нее интереса к его работе Виталия поражало. Потом привык. Пожалуй, это ему даже нравилось: чем меньше лезет в его дела, тем лучше.

– Раньше у нас совместные работы были. – Он зачем-то продолжал рассказывать. – Я тогда многих там знал.

Пожалуй, стоит включить обогреватель. Его прохлада не сильно беспокоила, а Злата любила тепло.

Виталий вылез из постели, выдвинул стоявший за шкафом обогреватель, включил в сеть.

– Виталик, ты душка, – прошептала жена, когда он снова лег рядом.

– Конечно, душка, – засмеялся он, поцеловал пухлую щечку и повернулся на спину. – Рину в коридоре встретил. Поговорить не удалось, только поздоровались. Мне о ней наговорили много неприятного, – не удержался он.

Злата приподняла голову, с любопытством на него посмотрела. Все, что не касалось работы, ее интересовало.

– Она теперь заправляет всем на кафедре, и ее сильно не любят.

– А я тебе что говорила! – фыркнула жена. – А ты еще со мной спорил!

Злата снова положила голову ему на плечо.

– Спит с каким-нибудь начальством, вот и выдвинулась.

– Я ни с кем не спал, а меня повышали. – Думать о Рине уж совсем плохо было неприятно.

– Ты другое дело!

Неожиданно Виталию надоело валяться. Он отодвинул Злату, надел домашний костюм, пошел на кухню.

Жена приплыла следом через пару минут.

– В контейнере картошка с мясом, – наблюдая, как он делает яичницу, равнодушно сообщила она.

– Сразу надо было сказать!

– Я сразу и говорю! – Она включила чайник, сунула в чашку пакетик с каким-то травяным чаем. Их у них была целая коллекция, но Виталий ни одного не попробовал. Чай он пил только черный и крепкий.

– Вчера купила маме отличный сувенирчик, – вспомнила Злата. Исчезла из кухни и появилась снова, держа на ладони маленькую фарфоровую птичку. – Прелесть, правда?

– Правда, – согласился Виталий. – Зачем ей эта дрянь?

– Это не дрянь, – засмеялась Злата. – Это императорский фарфор! Кому-то собирается подарить, просила в эти выходные привезти. Съездим?

– Съезди одна! – поморщился Виталий.

Не то чтобы он не любил бывать у тестя и тещи, и не то чтобы ему было жалко потратить на них пару часов свободного времени, просто тащиться на другой конец Москвы не было никакого желания.

К счастью, жена настаивать не стала. Через пару часов упорхнула, пообещав, что надолго задерживаться не станет.

Виталий посмотрел из окна, как отъезжает ее машина, сходил за телефоном, снова подошел к окну и позвонил Вике.

Сегодня солнца за окном не было. Еще полупрозрачные ветви деревьев трепетали на ветру.

– Я прочитал книгу, Вика, – сказал он, отвернувшись от трепещущих веток. – Хочу тебе ее вернуть. Можно сегодня?

Она понимала, почему он не хочет оставить у себя тетину книгу.

Все давно осталось в прошлом, но лучше ничьего внимания к былому не привлекать.

– Можно. Привози хоть сейчас.

– Тогда сейчас и привезу.

Добираться до Вики тоже было неблизко, но эта дорога раздражения у него не вызвала.

А когда он заглянул в желтые глаза, неожиданно показалось, что прикоснулся к чему-то забытому и очень нужному.

Ни к чему очень нужному он прикоснуться не мог. Вика была ему просто знакомой.

– Вчера заходил к тебе на кафедру.

Он протянул Вике книгу, она отошла к двери в комнату, бросила томик на стоящий за дверью диван.

– Меня не