Шрифт:
Закладка:
– Они не рискнут, – хмуро ответил Гойер.
– И все же?
Никто чуть нахмурился.
– Минут десять, не меньше.
Ганна скрестила руки на груди.
– Но если это все же случится, сколькими жизнями вы готовы пожертвовать, чтобы пробиться к воротам? – Она качнула головой. – Слишком рискованно, Гойер.
Тот в раздражении выхватил свой ржавый револьвер и бросил на стол перед Ганной.
– Если это случится, то я лично упокою «Добрую матушку».
Все помолчали.
– Вы не ответили на мой вопрос, – заметила Ганна.
Нолль подошел к столу и сказал:
– Может быть, нам и не придется пробиваться к воротам.
Все угрюмо уставились на него. Нолль продолжал:
– У меня есть информация о тайном тоннеле, ведущем приблизительно от третьего пролета Крысиной улицы в Средний город. – Он с сомнением оглядел присутствующих. – И хотя эти данные не проверены, я видел место, где кладка была свежей. Возможно, понадобится взрывчатка.
Гойер Мойер едва заметно улыбнулся.
– Покажите это место на карте.
Когда ближе к полуночи все, разгоряченные и уставшие, разошлись, Никто задержал Нолля в дверях и хлопнул его по плечу.
– Я знал, что вы приго-год-дитесь.
– Я делаю это не ради вас, Гойер, – ответил Иной. – Лишь для того, чтобы избежать лишних смертей.
Никто покачал головой.
– Я желаю того же, господин Нолль. Можете мне поверить.
17
Настал день, когда к ржавым воротам Нижнего города спустилась вооруженная процессия. Тучный служащий из управы приблизился к решетке и обвел высокомерным взглядом собиравшуюся толпу. Возле него, по правую руку, стоял служитель Церкви, а по левую – невзрачный мужчина в сером кителе. За ними в некотором отдалении на ступенях Крысиной улицы выстроились десять солдат внутренней стражи во главе с хмурым инспектором. Вымуштрованные, все как один застыли, устремив взгляд в пустоту. Грудь колесом, винтовки к ноге.
Служащий быстро откашлялся – Нолль догадался, что до этого в Нижний город он не спускался. Было заметно, что вонь и густой туман ему непривычны. Он утер подбородок платком и стал монотонно зачитывать требования с бумаги:
– В связи с пропажей трех служителей Церкви: братьев дай-Ермина, дай-Сива и дай-Люки; а также в связи с неисправностью отходного стока Помойного двора (умышленной порчей трубы); а также в связи с невыполнением возложенных на граждан Нижнего города требований по выдаче двух тысяч семисот восьмидесяти девяти тушек крыс, выпавших, по подсчетам Церкви при Монолите, с прошлого полнолуния…
– Давай покороче! – вскрикнул кто-то в толпе.
Служащий сбился, облизнул губы и продолжал:
– Семисот шестидесяти семи метров миткаля и прочей материи, включая ту, что идет на вуали, двести пятидесяти шести килограмм крысиной шерсти (отдельно от туш), трех тысяч пятидесяти пяти трехдюймовых шрапнельных снарядов…
– Ничего ж не слышно! – раздался из толпы чей-то нахальный голос. – Ты поближе-то подойди! За ворота!
Прокатилась волна злобного смеха. Служащий жалко вскрикнул:
– Назад! Не дочитано! Сказано вам – слушать все до конца!
Он испуганно глянул на мужчину в сером кителе, будто ища поддержки. Тот на него не смотрел, только сурово глядел на толпу.
А толпа продолжала прибывать. Когда Нолль подходил к площади Менял, то стоял в задних рядах, но теперь его со всех сторон обступили. Были тут все: и жители Дырокубья, спустившиеся с веревочных лестниц, и охотники на крыс с окровавленными кочергами; виднелись и знакомые лица «Детей Нижнего города». Приметил он и кружки фабриканток – последние дни они бастовали. Над цехами больше не поднимался, врастая черными лентами в серое небо, дым. Добрая половина женщин были вооружены. Взгляды, полные усталой решимости. Что-то зрело теперь – и ждало выхода; вспыхнуть могло от одной только искры.
Кто-то хлопнул Нолля по плечу.
– Скоро начнется, – сухо бросил Иной подошедшему Святоше.
Тот быстро кивнул. Сив был взволнован, глазами искал кого-то в толпе.
– Гойер Мойер где-то в первых рядах, – подсказал Нолль.
– Да, хорошо… – пробормотал Сив. – Вы не видели мальчика?
– Люку?
– Да. Я сказал ему запереться у себя, но в комнате его не было.
– Может, он где-то в толпе?
Сив нахмурился.
– Ему тут не место.
Нолль кивнул.
– Простите, я должен его отыскать.
Святоша стал протискиваться между людей, пытаясь добраться к воротам.
А служащий продолжал говорить.
– …По требованию Совета немедленно выдать устроителей заговора! Вернуть все вышеперечисленное до полуночи! Сдать оружие! Фабриканткам – вернуться к работе! Продолжать отлов крыс! – Служащий кричал все испуганнее, словно боясь не только зачитываемого им документа, но и самого звучания своего срывающегося голоса. – В случае, если все вышеобозначенные требования будут выполнены в срок, власть Совета гарантирует вам, что наказательные меры в отношении бунтовщиков будут должным образом смягчены!
– Какие такие «меры»?! – вскричал кто-то хриплым басом. К нему присоединились другие гневные голоса.
Служащий вдруг замолчал. Чуть приподнявшись, выглянув из-за чьих-то плеч, Нолль увидел, что он замер, уставившись в свою бумагу. Его руки дрожали. Служащий боялся поднять взгляд. Наконец, набравшись смелости, заговорил:
– Позвольте продолжить… Дальше – касательно новых отправок в Нигиль.
Толпа неодобрительно зашумела.
– Отец-настоятель дай-Есчё с согласия Молчской управы, а также с разрешения Совета, одобренного древними родами, объявил о призыве двадцати четырех граждан из Нижнего города, а также девятерых – из Среднего города. Подсчет хвостов был заверен Советом, лично подписан генерал-полицмейстером Бровелинном Дробозупом, ответственным за сбор призывников, а также перезаверен и утвержден Ведомством по повторному заверению важных бумаг…
Толпа подалась вперед, на Нолля напирали сзади. Он чуть не упал. Услышал визг представителя управы:
– Назад! Отойдите назад! Буду называть имена, выходите вперед по одному!
Но люди уже повалили к воротам, стали толкать ржавые створы. Послышался скрип – и вдруг несколько ружейных залпов. Инспектор дал команду выстрелить в воздух.
– Разойтись! – рявкнуло спереди из облака черного дыма. – Разойтись – это последнее предупреждение!
Отхлынули. На мгновение воцарилась неприятная, давящая тишина. У ворот, выступив из первых рядов, стоял Гойер Мойер с ржавым револьвером в левой руке. Стража подступила ближе, винтовки были нацелены на него.
– Вам уже дали ответ, – проскрипел его голос; он жестом обвел толпу: сжатые кулаки, клинки и винтовки поднялись в воздух. – Нет – вам и Совету. Ничего вы от нас не получ-чите.
Толпа поддержала его раскатистым эхом сотен разгневанных голосов. Никто замер. Стражи испуганно целились в первый ряд. Миг как натянутая струна. Одно неверное движение – и начнется.
Один из стражей, не отводя прицела, быстро утер лоб рукавом.
Но вот вдали послышались стальные раскаты, земля чуть задрожала, и в толпе, где-то впереди Нолля, кто-то упал. Ряды пошатнулись,
