происходящим.

– И вы тоже, – ответил Нолль. – Вы обещали не допустить лишнего кровопролития.

– Теперь все иначе. – Никто, привалившись к стене, наконец приподнялся. – Сами видели, убили ребенка. Верхние стреляли в нижних средь бел-ла дня, у всех на глазах. Все прорвалось, теперь уже не заткнуть.

– Вы как будто этому рады.

– Не рад. Но если такова цена – то пус-с-сть будет так. Нижний город скоро выйдет на улицы, сожгут всё на своем пути…

Нолль скривился. Никто будто бы этого не заметил, он продолжал:

– Не советую вам теперь идти наверх одному. Берр Каглер умеет загова-варивать зубы. Останьтесь, и мы до него доберемся – все вместе.

– То, что случилось сегодня, не должно повториться, – сказал Нолль. – Я собираюсь уладить все тихо. Без вас. Может, тогда все это беззаконие…

Гойер Мойер вдруг захохотал, не дав ему окончить, – и тут же, закашлявшись, сплюнул кровь. Опустил револьвер.

– Прощайте, – сказал Нолль, поняв, что договаривать бессмысленно.

– До встречи, – проскрипело у него за спиной. – Желаю вам преуспеть. В любом случае скоро и мы, вс-след за вами, явимся в Верхний город. Будьте уверены.

19

Спеша, Иной только что не бежал переулками, обходными путями, чтобы не попасть на глаза серым кителям, к гостинице. На улицах было уже неспокойно – все, значит, слышали утреннюю пальбу.

Зашел с черного входа, не выходя на вокзальную площадь.

– Распорядитесь снести наверх воды, – скомандовал Нолль, проходя мимо напуганного портье. – И поживей.

– Конечно, конечно, сделаю сам, пока ведь светло… – отозвался тот. Он также осмелился добавить: – Вы сами на себя, господин, не похожи. Вам бы поспать, что ли. Нынче совсем неспокойно. Что-то такое там происходит, думать страшно…

Нолль уже взбежал вверх по ступеням. Портье успел только крикнуть вслед:

– Газеты у вас под дверью, господин, посмотрите! Порядочно нумеров уж скопилось!

На втором этаже Нолль столкнулся со взволнованным господином Куренкохом.

– Давно вас не было видно, – объявил он и тут же стал заговариваться: – Не то чтоб я ходил к вам проверять. Это ж ведь было б нехорошо… Простите, а вы теперь куда-то спешите?

Нолль быстро пожал его жилистую руку и кивнул.

– Сегодня мне нечем вас угостить.

Господин Куренкох сконфузился, но одновременно с этим будто бы разозлился.

– А вы ж тогда сами все-таки меня напоили, господин! Я по утрам-то обычно не пью. Не то чтоб я был против… – Он вдруг замялся. Очевидно, он не понимал, что не дает Ноллю пройти. – Говорят, нынче внизу что-то делается. Меня супруга послала все разузнать. Так может, вы что-то слышали?

– Не выходите сегодня из дома, – коротко ответил Нолль.

Господин Куренкох понимающе закивал.

– Я сам, знаете, одобряю… как же это сказать? То, что давно уж напрашивалось. Мы ведь и сами оттуда, с Нижнего города, – напомнил вдруг господин Куренкох и даже позволил себе гордо вскинуть голову.

– Мне казалось, что вы рады жить здесь.

– И то правда, – неохотно согласился господин Куренкох; он все не давал Ноллю дорогу. – Знали б вы, как я, бывает, скучаю. Находит, особливо по вечерам. Там ведь, внизу, все просто устроено: крысу отловишь…

– Да, – перебил его Нолль. – Теперь дайте пройти.

Господин Куренкох неловко посторонился, забормотал ему вслед:

– Так а как вы все-таки думаете: если что-то и правда начнется, пойдут наши по улицам… кто тогда победит?

– Уже началось, – бросил Нолль. – А кто победит – это мне неизвестно.

Господин Куренкох взбежал вслед за ним; он явно занервничал. Схватил Иноя за руку.

– А все же скажите мне, как вы сами считаете! Мне правда надобно знать, на чьей теперь быть стороне! Супруга моя, понимаете…

– Что же, – сказал Нолль, освобождая руку, – решайтесь скорее. И все же мой вам совет – не выходите пока что из номера.

Приняв ванну, Нолль осмотрел рану на левой руке. Пуля прошла навылет. Замотал поплотнее, причесался, побрился. Делал все быстро, умело, не дрожа ни от выстрелов Монолита, ни от воя сирен за окном. «Ко всему человек привыкает», – пронеслось у него в голове.

Опустившись на табурет, быстро заполнил резким убористым почерком разрешение на проход в Верхний город.

Вскоре он в дорогом пальто на крысином меху, в наскоро начищенных туфлях, с газетой под мышкой уже шел быстрым шагом к району особняков. Не было возни в переулках, не слышалось смеха из-за запертых ставней. Торговцы поспешно собирали свои лотки и провожали Нолля недоверчивыми, взволнованными взглядами. В тени Монолита жизнь будто застыла.

Проходя вдоль богатых домов, Нолль на всякий случай прикрылся газетой. Мимо него, тарахтя, пронеслось с полудюжины полицейских моторных повозок. Постовые куда-то бежали с ружьями наперевес. Впереди показались золоченые ворота в Верхний город.

Часть третья

Верхний город

1

К воротам прибывали люди. Жители Среднего города взволнованно допрашивали стражей в парадной форме. Тех явно было больше, чем прежде: целый отряд охранял теперь вход. В собравшейся толпе Нолль узнал двух женщин, что видел на церковной площади во время приема даров. Приметил он и пожилого мужчину с усами – того вышедшего в отставку унтер-офицера, что был в трактире, где раздавали прокламации. Этот был настроен решительно – требовал, как и все, допуска в Верхний город.

– Не тебе, щенок, меня поучать! – прикрикивал он, раскрасневшись от возмущения. – Что у вас тут творится? Дайте пройти, я служу этому городу тридцать лет!

– Предъявите ваше разрешение, – спокойно ответил один из стражей.

– Вам что, медаль показать? – прорычал разъяренный отставник; и все-таки во всем его облике читалось беспокойство. – Тридцать лет!

– Медали не надо. Разрешения будет достаточно.

– Ах ты… – Унтер побагровел, схватился за сердце, стал тяжело дышать. – Щенок, вот щенок!

– Его же удар хватит, – заметил молодой человек из местных франтов. – Этого еще не хватало… Старый все-таки человек.

В его голосе звучало неискреннее, формальное, привитое, видно, с детства беспокойство. Было в нем и некоторое любопытство – ему, может, даже хотелось увидеть припадок вояки.

Тут вдалеке, примерно со стороны Крысиной улицы, послышались выстрелы. Толпа испуганно повалила вперед, но тут же отпрянула – опустились штыки.

– Как же так?! Что это делается? – запричитала женщина. – Ведь ваша служба – нас охранять!

Но ей и самой, наверно, было известно, что это неправда. Их служба состояла в другом.

– Велено никого наверх не пускать, – сказал страж. – Только что по стандартному разрешению от управы – или по особому распоряжению сверху.

– А вот я видел, – вдруг начал молодой человек, – как с полчаса назад сюда въехала повозка Маразмина Фейка. И еще до того – начальника